Край чужих земель
Шрифт:
— Да, понял. Только вот мое пребывание здесь продлится до момента, когда Его Величество призовет меня обратно во дворец. Думаю, в это время я должен быть чем-то полезен, - галантно поклонившись, ответил он.
— Рада это слышать, герцог. Я заметила, что вы нашли общий язык с Варисом и Грегори.
— Я тоже этому рад, герцог, - добавил Варис.
— Тогда, мы вместе можем заняться чертежами, а когда закончится прием, и ваши агрегаты раскупят, сразу поехать на дорогу.
— Да, небольшой «крюк», чтобы купить все необходимое займет не дольше недели. А деревенские, работающие
— Ну, на этом и решим, - согласилась я.
Больших денег я не ждала. А кроме дома на дороге нам нужно было купить как минимум зерно или муку. Я хотела, чтобы лето тянулось как можно дольше, потому что осенью надо было закупить зерна еще и на весенний сев. Дай Бог здоровья Рамину, который лучше меня знал все, что требовалось для земельных работ здесь.
Дождь начался через пару недель. Как обычно это бывает после длительной жары, от которой устали и люди, и животные, и даже земля: на горизонте вдруг появилась тяжелая, будто налитая свинцом, туча. Гром сначала прогремел вдали, а потом звук его начал приближаться и становиться всё громче и раскатистее.
Я вышла за ворота, и как бы далеко я ни была от истинной веры, молилась, чтобы он не обошел нас стороной. Даже деревья стояли снулые и пыльные. Создавалось впечатление, что осень на пороге, и вот-вот листья начнут желтеть.
На пригорке, где и обычно, толпилась стайка старух во главе с Рамином. Судя по тому, как они безотрывно вглядывались в горизонт, из которого словно из тюбика с краской, расползалась серая гуща, они тоже молились, только по-своему. Эта картина почему-то впечатлила меня. Вспомнились сказки и былины, в которых аксакалы, старейшины поселений умели призвать дождь или наоборот – прекратить его.
— Госпожа, надо прятаться, надо закрыть ворота, - Бирк поторопил меня внутрь, но я снова посмотрела на пригорок. Люди там стояли как приколоченные.
— А они? Ты думаешь, гроза будет сильной? – я и сама это уже поняла. Ветер поднимался серьезный, но уходить и оставлять их на улице одних я не хотела.
— Будет сильный ветер, госпожа. За пригорком безопасно, и они это знают. И стоять здесь будут до того момента, когда он не успокоится, - Бирк явно переживал за меня, но не мог решиться и, взяв меня за плечо, подтолкнуть к воротам.
— Я пойду к ним, Бирк. Попробую уговорить их спуститься в деревню, - я решительно шагнула вперед, держа руками подол платья.
— Они всегда стоят там, когда нужно молить богов, госпожа. Вам не надо туда, - продолжал твердить Бирк и шел за мной.
— Значит, мы тоже будем молить этих богов, Бирк, - я помнила эти фигурки на пригорке – они ежедневно, несмотря на то, что подъем давался тяжело, приходили туда. Сейчас я поняла, что приходили они не просто поглазеть от стариковской скуки. Не обсудить. И уж точно не осудить. Приходили они вместе с нами чтобы молиться, когда мы работали. Те, кто больше не мог работать, но видели наше усердие и помогали, чем могли.
— Госпожа, вам надо домой, - встретив меня, серьезно сказал Рамин.
— Я уйду отсюда только с вами. Бирк ушел за телегой. Он будет стоять здесь. Мы все поедем в замок, закроем ворота
Рамин обвел глазами «своих» бабуль и мотнул головой, мол, согласен. Бирку пришлось съездить до замка два раза. Я пошла за телегой пешком, наслаждаясь прохладой, ветром, который раздувал мои волосы и видом зелени, которая вдруг стала гуще, темнее, сочнее. И это еще не дождавшись воды.
Когда мы медленно и осторожно поднялись на стену и встали за деревянным ограждением, все и началось. Молнии освещали потемневшее от наползшей тучи небо, от грома тряслась толстенная стена. Первые капли дождя, вероятнее всего, высохли, так и не долетев до раскалённой земли, но потом, словно кто-то невидимый открыл огромный кран, и на нас вылились тонны воды. Не видно было ничего дальше руки.
Бирк поднял на стену плащи и попоны, которыми укрывал нас, несмотря на недовольство. Люди хотели промокнуть насквозь, и я их понимала. Я радовалась, что вчера мы в очередной раз взрыхлили землю, и теперь вода не станет стекать от корней и впитается в почву.
— Мне сказали, что вы на стене. Но я сначала не поверил, - когда в очередной раз Бирк поднялся к нам, с ним пришел герцог. Он морщился при вспышках молния, и, казалось, опасался.
— Да, эти люди молятся, чтобы дождь был долгим. Это и в моих интересах, герцог, а значит, я должна быть с ними, - улыбнувшись, ответила я.
— Судя по всему, вам не страшно.
— Я страшусь лишь одного – что наш небольшой урожай погибнет без дождя. Тогда зимой мы вынуждены будем голодать.
— Или же вам придется выйти замуж… - вдруг сказал герцог, и моя улыбка слетела с лица. Откуда он знал эти подробности? Ах да, мой дорогой братец должен был уведомить его в этом вопросе, а может даже и убедить помочь в этом вопросе.
— Это так, герцог. Я не считаю, что, продав себя и земли, я спасу братьев. Вы знаете, о том, что «если дать человеку рыбу, он будет сыт один день, а если дать удочку, он будет сыт всю жизнь»? – я не любила юлить в своей прошлой жизни, а сейчас мне хотелось врать еще меньше.
— Значит, все это вы делаете для них? – выражение удивления на его лице было явным, но я решила сделать вид, что не замечаю этого.
— И для них в том числе. А когда Истан все же отдаст меня замуж, разбазарит земли и останется на клочке земли… Что он будет продавать еще, чтобы жить так, как привык? – я не смотрела больше на его лицо, потому что чувствовала и так: он понял, о чем я говорю.
Глава 17
Последнюю неделю перед нашей выставкой я практически жила в мастерской вместе с братьями и герцогом. Чтобы быть чуть более полезной, я донимала кузнеца своими рисунками удобных в моей прошлой жизни пололок. Последние лет пять я освоила плоскорезы и полольники вроде «чижа», хоть и считала, что ручками со скрюченной спиной все выходит чище. Спина внесла в жизнь свои коррективы, и я поборола свой антагонизм. Хорошо, хоть извиняться было не перед кем. Сама дура – не принимала дары современной агротехники.