Край ледника
Шрифт:
– Что ты предлагаешь?
Киммуриэль посмотрел на женщину и покачал головой.
– Я не знаю.
Он направился к двери, и Громф последовал за ним из комнаты. Даб'ней прошла мимо них, чтобы вернуться к исцелению Аззудонны.
Пенелопа и Копетта ждали двух мужчин в холле.
– Что вы узнали? – спросила Пенелопа, когда они подошли.
– Очень мало, – ответил Киммуриэль. – Теперь я уверен, что это была Гвенвивар. Я также увидел в ее сознании образ странного места, которого не знаю, и улыбающуюся Кэтти-бри, в то время как эта самая
– Это хорошо, – сказала Копетта. – Может означать, что она не враг.
– Даже если друг, почему и как она здесь оказалась? Почему Гвенвивар оставила Кэтти-бри, если Кэтти-бри не в ужасной беде или даже мертва?
– Осторожно, когда говоришь такое, – сказала Копетта. – Король Бренор с друзьями уже в пути, и это не то, что он хотел бы услышать.
– Не больше, чем я хочу такое говорить, – сказал Громф. – Но это не меняет моего вопроса.
– Дзирт знал о пантере больше, – заметила Пенелопа. – Он должен быть здесь.
– Он в монастыре Желтой Розы, – сказал Киммуриэль. – Это довольно долгое путешествие, так что давайте посмотрим, что мы можем узнать, прежде чем посылать за ним.
– И как мы это сделаем? – спросил серьезный Громф.
– Я уже предупредил магистра Кейна, что нам, возможно, потребуется вернуть Дзирта, – ответил Киммуриэль. – Оставайся с ней и охраняй ее, – проинструктировал он Пенелопу. – Она свободно говорит на языке дроу, но со странным акцентом, который я не могу определить.
– Я останусь с ней, – вызвалась Копетта. – Ей нужно больше моих заклинаний, и я приготовила одно, чтобы мы могли понимать друг друга.
Дворфийка подмигнула и ухмыльнулась, затем вошла в комнату.
Кивнув обоим дроу, Пенелопа последовала за ней.
– Ты думаешь, они мертвы, – сказал Громф Киммуриэлю, когда они остались одни.
– Мы не можем этого знать.
– Ты такой же наивный, как та жрица. Конечно, мы можем так подумать. Почему она здесь? Как она здесь оказалась? У нее нет ониксовой фигурки, которая вызывает кошку. Ты не слышал от Джарлакса звонка от свистка, который он носит? Ни одного?
– Ни одного. Но, возможно, я смогу обратить двеомер и связаться с ним.
– Или, возможно, мы можем приложить больше усилий, чтобы получить какую-то информацию от этого существа Аззудонны.
– Пытать ее? – сказал Киммуриэль с пренебрежительным смехом.
– Это может быть очень эффективно.
– Эффективно разрушит каждый союз, который ты создал. Я говорю «ты», потому что я не буду участвовать ни в чем подобном.
– Ты изменился, мой друг.
– Я надеюсь. Но даже если это не так, я не думаю, что ты многого добьешься от пыток.
Киммуриэль почтительно кивнул и оставил своего друга, направляясь в одну из многочисленных маленьких комнат в огромном Особняке Плюща.
Громф долго стоял в коридоре, наблюдая за уходом Киммуриэля и глядя на пустые коридоры после ухода псионика, его внимание было обращено внутрь, и он едва замечал что-либо перед собой,
– Где я могу отдохнуть и позаниматься, старый волшебник? – спросил Громф.
– Старый? Мне говорили, что ты, по крайней мере, в пять раз старше меня, – ответил Киппер с усмешкой.
– Но я не стар, – сказал Громф.
Это вызвало смех у Киппера.
– Пойдем, я покажу тебе свою личную библиотеку. Конечно, она ничтожна в сравнении с той, что есть в Главной Башне, но там найдется несколько интересных фолиантов. И с помощью магии я создал там изысканно удобные кресла.
Громф посмотрел на дверь, отделяющую комнату Аззудонны. Он слышал, как три женщины болтают внутри. Он поднял палец к Кипперу, прося минутку, и подошел к двери, приложив ухо.
– Значит, дворф? – услышал он голос Аззудонны, но на обычном языке Поверхности. Заклинание жрицы сработало.
– Дворф, да. Ты никогда не видела дворфов?
– Я видела, но они не похожи на тебя.
– Это хорошо или плохо? – беззаботно спросила Копетта.
– О, хорошо, конечно, – ответила Аззудонна. – Это делает тебя довольно интересной.
«Действительно, хорошо», подумал Громф.
Они успокаивали незнакомку, усыпляли ее бдительность. Возможно, она была бы менее упряма в своем сопротивлении…
– Мы идем? – спросил Киппер, перебив мысль прежде, чем Громф смог полностью осознать ее.
Архимаг кивнул и последовал за ним.
Киммуриэль задернул шторы, максимально затемнив комнату. Он отодвинул небольшой письменный стол и сел, скрестив ноги, в центре комнаты.
Он закрыл глаза и глубоко погрузился в себя, затем извлек разум из физического тела, выйдя из себя.
Освободившись от притяжения мира и его физических преград, он полетел вверх сквозь потолок, а также сквозь крышу, в воздух.
Наступила ночь, и на небе появились звезды, но они совершенно не привлекли внимания Киммуриэля, настолько он был сосредоточен. Он смотрел на мир внизу, и все же заставлял себя подниматься выше, расширяя горизонты.
Его мысли блокировали все отвлекающие факторы: дым, поднимающийся к небу из трубы, огни Длинной Седловины и Лускана, даже несколько костров, горящих в Долине Ледяного Ветра, далеко на севере. Все исчезло – абсолютно все, пока он не оказался в кромешной тьме.
За одним крошечным исключением.
Киммуриэль приложил немало усилий, чтобы создать магический свисток, который настроил на Джарлакса. Учитывая их отношения и постоянные угрозы мира Поверхности, который они до сих пор не до конца понимали, он подумал, что он стоит затраченных усилий. Свисток был предназначен для того, чтобы Джарлакс мог связаться с ним, единственная, простая и тихая нота, которая достигала бы пределов физической реальности, а затем достигла бы только уха Киммуриэля. Чего Джарлакс не знал, так это того, что Киммуриэль мог использовать этот маяк, даже когда наемник не активировал его.