Край вечной войны (сборник)
Шрифт:
Телега, едущая посредине улицы, будет открыта для нападения с любой стороны. Будет, если не отвлечь нападающих.
Главная стоянка вражьей силы находилась не так далеко от нас, надежно скрывшихся в обнаруженном схроне, словно мыши под боком у кота. Дальше, в сторону крепости, улица безопасна – нео, получившие в Кремле по горбу, не захотят сунуться туда еще раз. Нам остается только быстро проскочить опасный участок, а там уже и до безопасного места недалеко.
В моей голове созрел план. Доводить его до ума я остался с Евлампием – Ерему тот отправил спать, сказав, что дежурить ему перед рассветом.
Дело осталось за малым – придумать, как задержать толпу агрессивно настроенных верзил, охочих до человечинки и мечтающих отомстить за поражение у Кремля. Я решил все-таки узнать, что за оружие спрятано у старика в фургоне и что из него может послужить нашему делу.
– Нет! – резко воспротивился Евлампий. – Не пригодится тебе там ничего!
Но меня уже было не остановить. Ерема, возможно, и сумел бы, но он дрых богатырским сном. А дед просто не успел. Я резко вытянул шнурок, откинул задний полог тента – и замер с открытым ртом.
Оружия, в прямом смысле этого слова, в фургоне не было. Он под завязку был забит книгами. Я просмотрел названия некоторых: «Прикладная механика», «Математика», «Сад и огород», кипы подшивок «Сделай сам». А нехило так затарились.
Взгляд Евлампия пылал гневом и малой толикой испуга, словно я хочу отобрать и сжечь его сокровища.
– Не для смерти это оружие, а для жизни! – шепот старика был весьма агрессивным, он был готов отстаивать свою правду хоть ценой собственной жизни. – Воевать в новом мире научились, теперь надо жить научиться, чтобы не стать, как нео. Чтоб нелюдями не стать, чтоб жить, как предки жили и нам завещали!
Я понимал его – в знании сила. Если весь мир превратился в такую территорию смерти, как эти окрестности, и безопасно можно чувствовать только за стенами крепостей, то без книг и учений никак. Иначе скатятся люди до уровня таких же мохнорылых с дубинами, существующих по принципу – у кого дубина длиннее и толще, тот и молодец. Получается, эти книги действительно оружие для подрастающих поколений. Оружие не для смерти, а для жизни.
Я со всей бережностью собрался положить назад книжицу, которую успел взять, но все же решил раскрыть ее перед этим. Ох, лучше бы я этого не делал.
С титульного листа на меня смотрела троица могучих воителей в кольчугах, с булавами и прочими атрибутами средневекового воинства, восседавших на могучих жеребцах. Спутать эту троицу с кем-то было очень сложно, но я продолжал шарить взглядом по странице, ища опровержение своей догадке. Ниже было напечатано: «Старинные русские былины». А еще ниже, совсем мелким шрифтом: «Издательство «Москва» 1972 г.».
Перед глазами поплыло, я несколько раз непроизвольно дернул шеей. Все стало на свои места – Кремль, Тверская, Москва… Книжка выпала из онемевших пальцев и была ловко подхвачена Евлампием. Я этого уже не видел, мир внезапно превратился в центрифугу, несколько раз провернулся вокруг меня, потом подло выбил пол из-под ног и больно ударил в бок. Свет померк.
Пришел я в себя от потока холодной воды, плеснувшейся в лицо и противно затекшей за воротник.
– Что случилось? – спросил я непослушными губами.
– Ты сознание потерял… – начал Евлампий, но я его перебил.
– Не со мной. Со всем
– Последняя война…
– Не продолжай, – снова прервал я Евлампия. Мне, жившему в эпоху развитого интернета, глобального психоза, потрясания ядерными дубинками и перемахнувшему рубеж, прозванный вымершими майя «концом света», не требовалось объяснять термин «Последняя война». Я обо всем догадался, все моментально само нарисовалось перед глазами: ядерные грибы, мегатонны огня, землетрясения, глобальные наводнения, страны, стертые в пыль. В черную пыль… А что после? Видимо, нео, био и еще кто-нибудь.
– Сколько лет прошло?
– Больше двухсот.
– Расскажи обо всем…
Евлампий рассказывал. Все, что помнил и слышал. А я слушал и осознавал. Злая шутка судьбы – я шлялся между мирами не только в пространстве, но и во времени. И вот я вернулся домой…
Я не заметил, когда Евлампий замолчал, но он привлек мое внимание вопросом:
– Теперь расскажи мне ты.
Я перевел взгляд на старика.
– Откуда ты? Как вышел из Черного поля смерти целый и невредимый? Нео могут в некоторых полях сидеть, силы да ума набираться, только уродует их это так, что от одного вида этих тварей сдохнуть хочется. А ты вот ничего, очень неплохо выглядишь для человека, побывавшего в Черном поле. Только не человек ты…
– Человек я, – перебивать старших стало входить в дурную привычку. – Человек. Путешественник. Так уж вышло, что выкинуло меня из родного мира, и пришлось мне метаться между мирами как неприкаянному, то в один закинет, то в другой.
– Как так?
– Я спрашивал умных людей в разных мирах, что ж это такое со мной происходит. Один ответил. Миры соседствуют друг с другом, и вот в одном из них произошла страшная битва, которую мудрец назвал Войной Огненных стрел. Она уничтожила тот мир, но страшные удары гигантских Огненных стрел разорвали не только небо и землю. Они пробили дыры между всеми мирами, и теперь такие, как я, иногда могут найти меж ними дорогу. Лично я знаю о девяти соседних, которые мудрец назвал Розой Миров. И побывал я пока только в трех, ваш – четвертый. Очень надеюсь, что среди остальных найдется мой дом.
Старик слушал внимательно, будто не в диковину ему этакий скиталец, снующий между мирами, но все-таки не удержался и перебил:
– Что же тебе на месте не сиделось? Попал бы в хороший мир, там бы и оставался.
– Тебе когда заноза в палец попадает, ты что делаешь?
– Удаляю её, чтобы нагноения не было.
– Вот и миры так же. Я для них чужой, и они избавляются от меня. Чем сильнее мир, тем быстрее я из него вылечу. Только оказавшись в своем, родном мире, я остановлюсь. Он примет меня.
– И что?
– А то, что однажды я уже был в Кремле, прогуливался по Красной Площади, и по Тверской тоже. До войны. Когда светило солнце и вокруг было полно улыбающихся людей. Теперь я снова дома. И мне не нравится то, что я тут нашел.
Я замолчал. Странно, но сейчас перед моими глазами проносилась жизнь – детство, школа, армия, зараженные земли иномирья и улыбающееся лицо Апрель, которое я, к сожалению, никогда уже больше не увижу. Ведь, черт побери, я дома и обратного хода нет!!!