Край Земли. Книга первая

Манько Ольга

Прокопыч резко развернулся в сторону пса:

– Цыц, оголец! Я думаю.

– Мысли твои шибко чадят, не продохнуть, – насупился Стёпка.

Он хотел ещё что-то добавить, но дверь, в которой застрял Топтыгин, затрещала, зашаталась. Медведь взвизгнул и вцепился лапами в проём. Послышалась возня, кто-то пытался оттащить косолапого. Топтыгин оглянулся и рявкнул:

– Брысь отсюда, мазурик! – и исчез в темноте.

Через секунду в дверях появилась жизнерадостная физиономия Соловья-Разбойника:

– Опаньки, вот вы где!

А я проснулся, никого нет. Скучно же!

Водяной негодующе булькнул и, просочившись через самоварный кран, превратился в огромного сома. Под его тяжестью у стола подогнулись ножки. Сом, шевельнув усами, загудел:

– Нет от тебя, шалопая, продыха ни днём, ни ночью.

– С чего вам отдыхать? – удивился Соловей-Разбойник. – Не пахали, не сеяли, а только лясы точили.

– Много ты понимаешь! Сие консилиум! – многозначительно произнес Стёпка.

– Ты не груби мне непонятными словами! – ополчился Разбойник и даже жёлтым глазом сверкнул.

Пёс почухал за ухом и небрежно бросил через плечо:

– Эх ты, неуч! Сие слово означает, что совет мы держим.

Сом-Водяной застучал хвостом по столу, привлекая к себе внимание. Он беспомощно открывал рот, издавая маловразумительные звуки.

– Чего сипишь? Толково можешь сказать? – Соловей-Разбойник сверкнул на Водяного лиловым глазом.

Тот же только шевелили усами, закатив глаза.

– Батюшки светы! – всполошился Прокопыч. – Окочурится Водяной без воды! Ерёмка, в самовар его, в самовар!

Гонец подхватился, попытался поднять сома. Скользкая рыбина выскользнула из рук и, сломав стол, упала на пол. Сверху свалился самовар, из которого пролилась вода. Сом хрюкнул и превратился вновь в Водяного, который напустился на Соловья-Разбойника, размахивая руками и булькая. Но что он говорит, понять было невозможно.

– Ну, ты бузотёр, Водяной, – засмеялся Соловей-Разбойник.

– М-да, камуфлет случился, – задумчиво произнес Стёпка.

– Все-таки я вас отбузиную! – Прокопыч покосился на хворостину.

– Слушай, – Ерёмка обратился к Разбойнику, – а почему тебя Князь Мрака не тронул?

– Он души собирает, а я бездушный, – радостно засмеялся Соловей-Разбойник. – Мне же всё равно кого грабить! Хоть мальца, хоть удальца. Знаю, супротив Князя вы идёте, и я пойду с вами. Засиделся на месте. Надо кровушку по жилочкам разогнать, силу разбойничью показать. Да и Князь мне надоел. Из-за него в лес никто не ходит. Тоскливо без дела-то.

– Давай-ка, окаянец, бери Водяного и тащи к озеру, пока не засох он у нас, – кивнул Прокопыч Соловью-Разбойнику. – Мы тут собираться будем. И тебя ждать. Глядишь и сгодишься для доброго дела.

– С превеликим удовольствием! – Разбойник вытянул Водяного из землянки и бегом припустился к озеру.

Когда Соловей-Разбойник вернулся, все уже были готовы выйти в поход. На Ерёмке чистая чиненая рубаха. Леший заштопал её по-своему зверобоем и полынью, и рубаха уже более походила на

кольчугу. Стёпка бегал вокруг землянки, обнюхивая следы. Топтыгин сидел на высокой ели, вглядываясь в сторону Трясогузкиного болота.

– Не видать ничего, – крикнул он Прокопычу. – Притаился супостат, видать чует свою погибель.

– Отправляемся, ребятушки. Ты, Топтыгин, сзади держись. Ты, Ерёмка, головой думай, не горячись. А ты, Стёпка, держи ухо востро, бди за всем, – напутствовал всех Леший.

– А я? Обо мне забыли? – обиделся Соловей-Разбойник.

– Ты, Разбойник, поначалу не высовывайся, прячься. Подмогнешь в трудный момент. Я буду на подхвате, ежели что. Ну, в добрый путь!

Стёпка бежал первым, держа нос по ветру, пытаясь учуять неприятеля. Следом Ерёма, осторожно обходя сухие ветки, чтобы не издавать лишнего шума. Косолапый тяжело переваливался с лапы на лапу, давала о себе знать липовая нога. Да и Соловей-Разбойник спотыкался на каждом шагу, сопел и кряхтел. Не привык он много ходить. Лешего видно не было.

– Долго ещё до болота? – спросил шепотом Ерёма

– Верст семь, – ответил Топтыгин.

Ерёма оглянулся и вздохнул:

– С таким войском мы к утру доберемся. Вот что, Стёпка, прыгай ко мне на руки, побежим мы в лаптях-скороходах. Вы уж вдогонку, – кинул он к Топтыгину и Соловью-Разбойнику.

После чего подхватил Стёпку и припустил со всех ног.

Глава IX

– Уф, добрались, – Ерёма спустил пса с рук и залег за кустом, осматриваясь.

В вязкой тишине зыбкий свет луны падал на болото. Ржавый лишайник поедал приземистые деревья, обволакивая стволы. Под глухой скрип изломанных веток, бурый мох рваными лохмотьями качался на ветру. К самой топи подходили заросли папоротника, окутанные серой дымкой. В темноте грязно-серая ряска подрагивала в такт скорбным вздохам, идущим из глубины трясины. Время от времени поверхность болота вспучивалась болезненным волдырем, и из тряской пучины шёл надрывный стон.

– Тоскливое местечко, – пробормотал Стёпка оглядываясь.

– Водяной говорил, что Князь Мрака в этом болоте краденые души прячет. Может статься, то они и плачут. Он из них живую силу забирает.

– Бандюган, одним словом, а не князь, лишь бы стибрить чего-нибудь, – подвел итог Стёпка.

– Пора нам, друг дорогой, делом заняться, хватит по кустам отсиживаться. Посторонись, кабы я тебя ненароком не зацепил.

Ерёма достал жар-перо, трижды подкинул его. Перо запылало, озарив ярким светом топкое место и, упав в руки гонцу, обратилось в меч-кладенец. Болотная жижа злобно зашипела, вздыбилась, из неё вышли черные коты. Сверкнув золотыми когтями, набросились они на Ерему. Пёс и тявкнуть не успел, как гонец сверкающим лучом меча рассек княжьих прислужников пополам. Их ошмётки ещё не коснулись земли, а уже превратились в воронов и налетели на Ерему: