Кречет
Шрифт:
“Нужно взять языка”, — подумал Хан. Так вечно можно бродить вокруг да около. Но против вооруженных до зубов отрядов, что периодически курсировали мимо него, не попрешь в одиночку да еще и с самодельным луком. Сделан лук конечно хорошо, добротно, аж самому нравится, вот только дерево сохнет и натяг от этого ослабевает. Приходилось во время пути снимать тетиву, иначе совсем лук стрелять не сможет.
Хан шел и потихоньку себе под нос насвистывал любимую мелодию, как вдруг Локи насторожился и замер. Острые уши добермана встали торчком и, чуть поворачиваясь, ловили неслышимые звуки.
— Что случилось? — спросил Хан.
Собака чуть гавкнула, словно понимала, что выдавать себя нельзя.
— Тихо, — прошептал Хан. — Хороший. Пес, хор-роший… Жди меня здесь и не вздумай высовываться. Понял? Посмотри мне в глаза… Ты понял меня?
Человек пригнулся и юркнул в придорожные кусты, а Локи остался в лесу, вглядываясь куда-то вдаль и еле слышно поскуливая.
Хан приготовил лук и наложил стрелу. Гул приближался. Вроде похоже на автомобиль, но звук другой, тоже до боли знакомый. Точно, это мотоцикл! Наконец, удача улыбнулась! Идет вроде одиночка, если это апостолы, а в этом Хан почти не сомневался (люди из мирных общин никогда бы не рискнули передвигаться на байке) нужно постараться взять одного из них живым.
Мотоцикл тарахтел так, что из леса на дорогу выползла парочка оживших. Они попытались перегородить дорогу мотоциклу, но тот не сбавляя скорости, ловко ушел в сторону. Огромный сверкающий угольным блеском чопер поравнялся с мертвецами. Бах! Бах! — Прогремели два выстрела и зомби завалились на асфальт с прострелянными бошками. Все это произошло в сотне метров от того места, где затаился Хан. Через несколько секунд мотоцикл проезжал мимо этих кустов. Хан уже натянул лук и тщательно прицеливался, ведя наконечником стрелы за приближающимся байком. Вот он совсем близко, вот уже напротив кустов. Вот сейчас будет отдаляться. Треньк! — тетива сорвалась, и стрела пробила ребра впереди сидящего апостола. Мотоцикл завалился на бок и его понесло волоком по асфальту. Заскрежетало железо, посыпая дорогу искрами. Оба седока кубарем покатились по асфальту. Скорость была небольшая, они успели сбавить ее еще до этого, чтобы прикончить зомби, и поэтому пассажир особо не пострадал от падения. А первый, прокатившись по тверди дороги, перемолол стрелу, загнав наконечник еще глубже себе в бок. Он лежал и не шевелился, под его телом медленно растекалась красная лужа.
Второй апостол, охая с трудом поднялся. Он непонимающе вертел головой. Бандит не заметил, как стрела пробила водителя. Хан натянул лук и шагнул на дорогу:
— Стоять! — крикнул он. Целясь апостолу в грудь.
Тот на секунду оцепенел, но опомнившись схватился за висящий на поясе пистолет.
— Замри! — рявкнул Хан, на бандюга уже почти вытащил из кобуры пистолет.
Тренькнула тетива и стрела ударила апостола в грудь. Пробила толстую кожу косухи, но дальше не заглубилась. Глаза Хана расширились. Твою ж мать, у него под курткой “черепаха” — панцирь для байкеров. Хан бросился в кусты. Бах! Бах! Бах! Пули срезали ветку рядом с ухом. Хан нырнул в самую чащу и слышал сзади хруст веток. Апостол бежал за ним и стрелял. Одна из пуль вспорола джинсовку на плече, чуть оцарапав кожу. Дальше бежать опасно. Спиной можно запросто пулю словить. Хан спрятался за толстенный ствол сосны. Взял лук и наложил стрелу.
— Выходи, сука! — послышался из леса голос. — Если сдашься, я сохраню тебе жизнь! Ты станешь нашим рабом. Но лучше плохо жить, чем хорошо умереть. Выходи или я тебя пристрелю!
Бандит ближе не подходил. Сам опасался словить стрелу. Он видел из-за ствола дерева концы лука. Хоть и на нем мотоциклетная броня, но если лучник в голову попадет, приятного, явно, мало.
Бах! Пуля отщепила кусок коры с другой стороны дерева. Хан вздрогнул и вжался в смолистый
— Брось лук! — ухмыльнулся бандит.
Хан нехотя разжал руки, и лук упал ему под ноги. Далеко отшвыривать его не стал. Может еще пригодится.
— Кто такой? Зачем на нас напал? — злобно спросил бандит.
— Ошибся я, — без запинки соврал Хан, — принял вас за побирушников.
— Кого? — удивился мотоциклист.
— Я так называю людей, что ищут и собирают консервы и прочие нужности в заброшенных поселениях. Они живут общинами, я их часто подкарауливаю и граблю.
— Так ты такой же, как мы, — ухмыльнулся апостол. — И мог бы стать одним из нас.
— Так в чем же дело? — спросил Хан. — Веди меня к своим, мне надоело скитаться одному. Если вы мародеры и не брезгуете грабежами, так ваша компания мне придется по душе.
— Ишь, какой хитрый нашелся! — скривился бандит. — Чтобы вступить в клан, это надо заслужить. Так просто всякое отребье мы не берем с улицы. Много вас таких желающих было, бродили по рухнувшему миру и не знали, куда пристроить свои драгоценные задницы, чтобы и сытно было, и ни хера заплатить не надо было.
— Так я готов пройти путь с самых низов, — невозмутимо ответил Хан в надежде провести апостола.
— Тебе в любом случае путь к нам закрыт.
— Это почему? Ты же сам сказал, что я такой же, как вы…
— Потому что, падла, ты убил одного из наших! — апостол кивнул на шоссе. — И тебе полагается смерть на жертвенном костре во славу Сатаны.
— Ты веришь в Сатану? — Хан презрительно улыбнулся.
— Ну нет, конечно, — бандит плюнул. — Просто наш босс Велиар именует себя жрецом дьявола. Да и хер с ним, это его тараканы. Он думает, что все мы верим в эту чушь, которую он проповедует. А я лично притворяюсь, что верю. Так проще удержаться в клане. Пару раз в неделю поприсутствовать на обряде жертвоприношения — меня не напрягает.
— Зачем ты все это мне рассказываешь? Я смотрю тебе выговориться хотелось, — пустил яду Хан, — а там в клане у тебя не с кем даже поделиться этим.
— Я тебе рассказываю это все, чертов выродок, потому что не собираюсь брать тебя в плен и тащить в лагерь пешком. На мотоцикле явно не получится тебя конвоировать, вряд ли ты будешь спокойно сидеть и не попытаешься меня убить. Я тебя сейчас прикончу, и мои откровения ты заберешь с собой в могилу!
— Тогда стреляй! — процедил Хан. — Я не собираюсь выслушивать твои сопли!
— Сдохни, ублюдок! — апостол вытянул руку с пистолетом вперед, но сбоку метнулась чья-то тень.
Краем глаза бандит увидел ее и обернулся, но было поздно. Зубастая пасть клацнула ему по руке держащей пистолет. Хан метнулся в сторону. Грохнул выстрел, и бандит, заорав, выронил оружие. Доберман рычал сквозь стиснутые зубы и висел на руке. Апостол орал и пытался стряхнуть собаку. Второй рукой он выхватил нож и замахнулся для удара. Но Хан подскочил к нему и хряснул прямым в челюсть. Челюсть хрустнула, а бандит завалился на землю. Хан наступил на его руку с ножом и, разжав пальцы, забрал оружие.