Кредит доверчивости
Шрифт:
Но вот к постоянно менявшимся диагнозам жены она относилась скептически, а к склонности поистерить — и вовсе отрицательно. Жизнь проходит, а Лешик все посуду бьет! И главное, бьет так заразительно, что не ответить тем же никак нельзя… Сколько они этой посуды перебили — не вспомнить. Своей, чужой, казенной, дареной, купленной…
Про себя Натка стала называть Лешика «семенным огурцом» — толстый, с залежалым пожелтевшим бочком, с крупными семечками внутри — ни сорвать, ни съесть, пусть лежит на навозной грядке и
В тот день, когда она с Владиком познакомилась, «огурец» позвонил ей на работу и сказал, что «надо серьезно поговорить».
«Серьезно поговорить» значило «выяснить отношения», а «выяснить отношения» было равнозначно тому, чтобы добить Наткину посуду, которой у нее и так почти не осталось.
— Не хочу, — отрезала она.
— У тебя кто-то есть? — настороженно поинтересовался Лешик, и Натка представила, как от ревности потемнели его серые, глубоко посаженные глаза и заходили желваки на пухлых щеках.
— Это у тебя есть, — фыркнула Натка. — Жена с гепатитом.
— Энцефалитом, — строго поправил Лешик.
— Мне плевать. Главное, что у меня этой гадости нет. Только свистну, и от женихов отбоя не будет!
— Вот об этом я и хотел поговорить! — завопил Лешик и что-то разбил, Натка надеялась, что случайно, хотя, скорее всего, это было началом «серьезного разговора».
— Леш, не звони мне больше, — попросила она, чувствуя, что ни его голос, ни истерика ее не заводят.
— Кто он?! — прохрипел Лешик.
У Натки с фантазией было туго, поэтому она ляпнула первое, что пришло в голову. В этот момент в кабинет вошел шеф со своим знакомым — высоким брюнетом, и Натка, поймав на себе заинтересованный взгляд брюнета, шепнула, прикрыв трубку рукой:
— Приятель моего начальника. Не тебе чета.
Лешик разразился канонадой брани и грохотом бьющегося стекла, но Натка, не став выслушивать его до конца, бросила трубку.
Она во все глаза уставилась на красавчика, который пришел с начальником. Это было, наверное, неприлично, но красавчик ответил ей тем же, и, пока шеф беседовал о чем-то с Марией Ивановной, они пожирали друг друга глазами…
«Вот бы мне такого», — думала Натка, понимая прекрасно, что «такой» наверняка давно и безнадежно женат и для «такого» она будет очередной игрушкой на месяц-два — не больше, не глубже и не серьезнее…
Она почти забыла о нем к концу рабочего дня, но он поджидал ее на крыльце.
— Натали? — подошел он к опешившей Натке.
— Ната вообще-то, — покраснела она.
— Значит, Лев Петрович мне не соврал.
Лев Петрович был Наткиным шефом и мог запросто переврать имена своих подчиненных. Без запинки он выговаривал только «Марьиванна» и то потому, что та была главным бухгалтером.
— Надо же… — пробормотала Натка, имея в виду осведомленность Льва Петровича.
— Меня зовут Влад, — представился брюнет. —
Прежде чем ответить, Натка глазами просканировала его руки. Обручального кольца не было.
— Даже не знаю, — сказала она, лихорадочно вспоминая, что Сенька сегодня ночует у Лены. — Пока не определилась…
Впрочем, если бы обручальное кольцо было, она все равно бы так сказала. А Сеньку отправила бы ночевать к Лене…
Такие глаза не каждый день встречаются. «Как омут», — пишут о подобных в книжках.
Влад фамильярно взял ее под руку и повел к машине, показавшейся Натке верхом богатства и совершенства.
— Зато я определился, — подмигнул он, помогая ей сесть.
В салоне пахло кожей, сандалом и дорогим табаком. Натка на секунду закрыла глаза…
Это мне за то, что я «огурца» послала, подумала она. Где-то она слышала выражение, что когда одна дверь закрывается, другая обязательно открывается.
А еще есть поговорка — «свято место пусто не бывает». Она нравилась Натке больше. Ей даже захотелось немедленно сказать ее Лешику. У него на этом месте жена с энцефалитом, а у нее…
Влад.
Вечер прошел волшебно.
Не в дорогом ресторане, правда, а дома у Влада, с одной-единственной бутылкой сухого вина, но за этой скудностью закуски и выпивки Натка увидела замечательно правильный образ жизни и щедрость души.
Апартаменты произвели на нее ошеломляющее впечатление, а когда Влад пригласил ее на террасу, голова и вовсе кругом пошла, будто выпила она не пару бокалов легкого сухого вина, а пару бутылок…
Триумф вечера состоялся у ее подъезда, где ее караулил Лешик с невнятным букетом. У Натки хватило ума в первый вечер «держать марку» и не остаться ночевать у Влада. Он, впрочем, как благородный и правильный человек, не очень настаивал. Галантно довез ее до подъезда, а там — Лешик с потрепанными ирисами.
— Ой! — испугалась Натка и нырнула обратно в машину.
— Твой, что ли? — догадался Влад.
— Нет-нет, просто докапывается! — замахала она руками.
Влад подошел к Лешику, забрал у него букет, понюхал, потом взял «огурца» за шиворот и придал ему направление движения легким толчком.
— Слышь, покемон, забудь этот адрес. — Влад сопроводил свои действия только одной репликой.
Лешик, очевидно, ничего не понял, так как и Натку-то толком не видел, но адрес забыл…
Звонил, правда, регулярно, плакался:
— Меня возле твоего дома какой-то бугай на танке жестоко избил. Твой?
Натка бросала трубку, у нее пропал почему-то интерес объяснять Лешику, что «свято место пусто не бывает». Она вдруг почувствовала, что Лешик недостоин ее оправданий, он жалок, смешон, мелочен — и это было какое-то новое, возвышающее ее в собственных глазах чувство.