Кредиторы эшафота
Шрифт:
— Какое же?
— Если в течение двадцати четырех часов дело не состоится, то надо возвратить задаток.
— Напротив, вы ошибаетесь. Если через двадцать четыре часа дело расстроится, то задаток принадлежит тому, кто его подучил.
— Отлично!
— Вот, господин Панафье, задаток, и дело решено.
— Решено! —
— Берите!
Говоря это, Винсент сунул ему в руку сверток с двадцатью пятью луидорами.
— До свиданья, господин Панафье. Встречаемся в десять часов.
— До завтра, — проговорил Шарль.
— До свиданья, господа. До завтра. В десять часов.
Молодые люди пожали ему руки и удалились, тогда как бедняк взвешивал в руке сверток, говоря себе:
— Не может быть! Похоже, это золото!
Тогда он поспешно побежал к фонарю, и разорвав сверток, с восторгом воскликнул:
— Золото! Золото!
И как бы против воли, он взял одну монету и бросил на тротуар, прислушиваясь к звуку, чтобы убедиться, что она не фальшивая.
— Нет, это настоящее золото! — весело вскричал он, подняв монету и разделяя содержимое свертка на несколько частей. Он начал раскладывать деньги по карманам, как вдруг кто-то ударил его по плечу. Он быстро обернулся и увидел перед собой своего недавнего противника.
— Пьер Деталь! — вскрикнул он, отступая и становясь в оборонительную позу.
Увидев это движение, гигант проговорил:
— Не бойся, Панафье.
— Но почему ты здесь?
— Потому что я следил за тобой и этими двумя людьми.
— Почему ты за мной следил? Что тебе надо?
— Панафье, я поступил с тобой, как негодяй. Я просил уже у тебя прощения. Теперь я пришел к тебе как друг и умоляю выслушать меня!
Молодой человек посмотрел на геркулеса, и увидев по его глазам, что он не лжет, сказал:
— Я слушаю!
Глава II
УДАРЫ КУЛАКА ИНОГДА ПОДДЕРЖИВАЮТ ДРУЖБУ
Прежде чем продолжить наш рассказ, представим читателю человека, с которым он познакомился под именем Панафье. Это был красивый мужчина лет двадцати пяти с бледным лицом, прямым носом и голубыми глазами. Его красиво очерченный рот казался созданным для улыбки, а густые каштановые волосы падали локонами на маленькие уши. Ярко-красные губы скрывали блестящие зубы. Он носил усы и бороду, которые были белокурого цвета.
Одетый очень бедно, в пальто, купленное по случаю, он тем не менее выглядел вполне прилично.
— Что тебе от меня нужно? — спросил он каменщика.
— Я хочу убедить тебя, что очень сожалею о случившемся.
— Этот разговор закончен. А дальше?
— В доказательство я пришел к тебе сказать вот что: в настоящее время у меня нет дела; я верю тебе; если у тебя есть какая-нибудь работа, то я хочу принять в ней участие, причем совершенно даром. Согласен ли ты принять меня?
Панафье
— Почему ты делаешь мне это предложение? — спросил он.
— Выслушайте меня. Это очень просто. Мне сказали: «Он полицейский!» Тогда я напал на вас. Я думал, что попаду на труса. Я привык видеть, что люди отступают передо мной, вы же, напротив, дали мне достойный отпор, и, черт возьми, вы порядочно сильны. Я не говорю о ваших друзьях — они еще сильнее. Высокий — это не мужчина, а настоящий геркулес. Он поднял меня, как перышко. Я до сих пор еще не могу прийти в себя.
— Но все это не объясняет мне причины твоей дружбы ко мне.
— Вы не понимаете, что я вижу все очень хорошо. То, что говорили о вас — неправда. Вы работаете вместе с этими двумя франтами.
— Работаю?
— Да. Я не знаю, что это за работа, но я человек проницательный. Мне надоело работать с такой кучей ленивцев, как в «Кошке». Когда я с вами, я убежден, что меня поддержат, и если вам нужен человек, то я к вашим услугам. Согласен ли ты?
Панафье не знал цели, которую преследовали братья Лебрен, и подумал, что, быть может, человек такой силы, как Пьер Деталь, может им пригодиться. Поэтому он решил посоветоваться с ними.
— Я не могу дать тебе ответ сегодня, — сказал он. — Я подумаю и отвечу тебе завтра вечером.
— Вы на меня не сердитесь?
— Нет.
— О, вы увидите, господин Панафье, я искуплю сегодняшнее происшествие. Я человек невзыскательный, но мне нужно жить на какие-то средства — плохо или хорошо, все равно, было бы только, что поесть каждый день, и чтобы рядом были люди, на которых можно рассчитывать.
— Хорошо. До завтра. Встретимся в «Кошке».
— До завтра, господин Панафье!
— А главное, не говори никому ни слова!
— О, на это вы можете рассчитывать.
Говоря это, геркулес продолжал в смущении стоять перед Панафье.
— Что тебе надо? — спросил последний.
— Неужели вам трудно пожать мне руку?
Панафье засмеялся и протянул руку гиганту, который пожал ее и пошел с веселым видом, сказав на прощание:
— До завтра!
Оставшись один, Панафье вынул из кармана пригоршню луидоров и, пересыпая их с руки на руку, воскликнул:
— О, как это хорошо — золото! Как она будет счастлива! Скорее домой!
И в то же мгновение, словно охваченный внезапной лихорадкой, он опустил золото в карман и побежал.
Так он прошел весь квартал Отель-де-Виль, поднялся на улицу Тампль и, наконец, пришел на улицу Пуату.
Тут он постучался в дом номер 12.
Когда дверь открыли, он, не переводя дух, взбежал на шестой этаж и постучался в дверь, находившуюся в глубине узкого коридора.
— Кто там? — спросил женский голос.
— Луиза, это Поль! — отвечал Панафье.
— Сейчас! — отвечал тот же голос, и почти в ту же минуту дверь открыла молодая девушка лет семнадцати или восемнадцати, которая сердито сказала ему: