Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Обычно секретариат сообщает: Борис Николаевич улетает туда-то, проводы в такое-то время в правительственном аэропорту Внуково. И то же, когда он приезжает. Хасбулатову перестали звонить.
— Эти мелочи очень сильно задевают самолюбие, — говорит Филатов. — Начинаешь искать тайные причины, думать, кто за этим стоит. В основном ищут виновника в окружении. Но без ведома президента в Кремле едва ли что-то делается.
— То есть атакующей стороной был не Хасбулатов, а президентская сторона? — спросил я Филатова.
— Публично Хасбулатов, а в реальности, похоже, Ельцин.
У
— Я, — вспоминает Филатов, — никогда не слышал, чтобы он за рубежом о ком-то что-то плохое сказал, как бы он к некоторым людям ни относился. Он корректен до предела. Но как бы невидимые другим действия (отказать в общении, в возможности поговорить) влияют очень сильно. Тогда много ходило слухов о том, что и Бурбулис, и Хасбулатов рассматривались на роль вице-президента. И если это было так, а он потом не взял ни того ни другого, то в душе у обоих что-то осталось...
Словом, Борис Николаевич сам упустил Хасбулатова, как и депутатский корпус в целом.
Работать с депутатами было поручено Геннадию Бурбулису, которого в Верховном Совете не любили. Демократы по инерции исходили из того, что они — партия большинства, а между тем их позиции ослабли.
Активные сторонники Ельцина — примерно двести депутатов — получили должности, ушли к президенту или в правительство. Оставшиеся либо чувствовали себя обиженными, либо являлись сознательными противниками президентского курса, и особенно экономических реформ.
Ладить с депутатами непросто.
Некоторых раздражало, что депутаты при каждой удобной возможности оказываются у микрофона. Депутаты прежде всего думали о том, что это способ стать известным, показаться всей стране. Назначенного на должность судят по его делам и способностям, избираемого — по умению подать себя.
Депутатами вместе с Ельциным была избрана целая когорта достаточно молодых политиков, которые стали известны всей стране, когда началась прямая трансляция заседаний съезда народных депутатов. Глядя из сегодняшнего дня, нетрудно предъявить им всем большой набор претензий. Большинство из них оказались мастерами слова, а не дела.
Но для депутата слово и есть дело.
В представительной демократии, чьи достоинства нам внезапно открылись, мы увидели панацею и решили взвалить на народных избранников решительно все. Несложная интеллектуальная работа привела нас к убеждению, что чем больше власти дать законодательному органу, тем лучше и демократичнее.
Еще не ясно было, как важно строгое разделение властей — законодательной, исполнительной и судебной. Если заставлять депутатов и какие-то уголовные дела рассматривать, и погрузочно-разгрузочными работами на железной дороге заниматься, то они и свое дело завалят, и чужое плохо решат.
Но это станет ясно позднее. А пока что депутаты хватались за все, ссылаясь на конституцию, в которой было записано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос!
Трудности экономического развития естественным образом порождали оппозицию, но она сразу приобрела непримиримый
В феврале 1993 года состоялся второй чрезвычайный съезд компартии России. Партия быстро восстановилась. Коммунисты начали с того, что провели на Манежной площади митинг, потребовав отставки президента России. А перед этим образовался еще и Фронт национального спасения, объединивший противников Ельцина. Фронт сразу призвал народ к борьбе с «временным оккупационным режимом». Казалось, что настроения общества меняются и, разочаровавшись в немощной демократии и незавершенных реформах, люди готовы поддержать оппозицию.
Если Ельцин олицетворял «антинародный режим», то Хасбулатов желал играть роль народного защитника от «преступных реформ». Сначала Руслан Имранович говорил, что между Ельциным и парламентом России нет противоречий, а несовершенство некоторых президентских указов — вина Бурбулиса и Шахрая. Они должны подать в отставку, потому что не созрели для исполнения роли государственных деятелей.
Потом он стал презрительно оценивать исполнительную власть как таковую. Летом 1992 года Хасбулатов говорил: «Мы должны ясно отдавать себе отчет в том, что за два года нахождения у власти пока не добились никаких побед, а имеем только поражения».
Профессор-экономист, он, похоже, был обижен выбором Гайдара: у них совершенно разные школы, разное видение экономического развития, реформ... Возможно, Хасбулатов втайне сам желал возглавить правительство и показать, как надо управлять страной.
Сергей Филатов рассказывал:
«Я хорошо помню, что атаки Хасбулатова начались в начале января 1992 года при его поездке в Рязань. Первый залп был выпущен по правительству. Его активно поддержал вице-президент Руцкой. Вот тут и у нас с Хасбулатовым начался конфликт, потому что я не считал возможным позволить, чтобы Верховный Совет вошел в конфликт с правительством и президентом. Потому что или надо отказываться от реформ вообще, или их поддерживать и общей командой проводить эту линию дальше...»
Тогда Филатов предложил собрать президиум, пригласить членов правительства и разобраться в ситуации. Хасбулатов одобрил эту идею, но сам не пришел, сидел у себя в кабинете. В Верховный Совет пришли Гайдар и Бурбулис. Разговор был тяжелый. Но неожиданно договорились о документе типа декларации, которая должна была сгладить постановление съезда народных депутатов. Получилась парадоксальная ситуация: съезд принимает как бы два противоположных документа — один осуждает реформы, другой поддерживает.
Вот с этого момента Хасбулатов стал подозрительно относиться к Филатову. Но для окончательной ссоры он еще не созрел. Однажды Руслан Имранович подошел к Филатову и попросил:
— Сергей Александрович, позвоните Ельцину. Посидим втроем, пообедаем, поговорим.
Филатов попросил соединить его с президентом и пересказал просьбу председателя Верховного Совета:
— Посидим втроем, может быть, как-то объяснимся.
Ельцин твердо ответил:
— Я не хочу. Я этому человеку больше не верю. Он творит много подлостей, и я ничего общего с ним иметь не желаю.