Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Млечин Леонид Михайлович

Ваххабизм — это религиозно-политическое течение в суннитском исламе. Оно возникло в Аравии в середине XVIII века на основе учения Мухаммада абд ал-Ваххаба. Он говорил о том, что мусульмане отошли от принципов, установленных Аллахом, польстились на ненужные новшества, поэтому необходимо очистить ислам, вернуться к его изначальным установлениям.

Ранних ваххабитов отличали крайний фанатизм в вопросах веры и экстремизм в борьбе со своими политическими противниками. Ваххабиты призывали к джихаду — священной

войне против мусульман, отступивших от принципов раннего ислама.

Ваххабиты есть в странах Персидского залива, в Индии, Индонезии, Восточной и Северной Африке.

В Саудовской Аравии ваххабизм — основа официальной идеологии. Считается, что ваххабизм проник на Северный Кавказ, когда мусульманам разрешили совершать хадж и они стали ездить в Саудовскую Аравию. Потом саудиты сами стали приезжать на Северный Кавказ. Они привозили с собой религиозную литературу и деньги на строительство мечетей, но, как минимум, часть этих средств уходила на закупку оружия.

Первая чеченская война способствовала распространению крайних форм ислама на Северном Кавказе, как, впрочем, и в других районах России, где молодые мусульмане сочувствовали своим единоверцам в Чечне.

Война в Чечне заставила исламскую молодежь в самой России осознать свою принадлежность к мусульманскому миру, почувствовать свое единство со всеми, кто исповедует ислам. Появились, говоря сегодняшним языком, новые мусульмане. Причем новое поколение, похоже, выбирает радикальный ислам.

Можно смело говорить о существовании всемирной исламской солидарности. Ведь ислам не признает границ, ислам безграничен. Любая страна, где исповедуется ислам, является родиной любого мусульманина. Вот почему исламисты считают возможным и необходимым приходить на помощь единоверцам по всему миру, в том числе в Чечне или Дагестане.

Есть одна ошибка, которую делают многие. Ислам воспринимается как идеология отсталости, как нечто устаревшее, реликт прошлого времени. Но для самих мусульман ислам — очень современная идеология, которой принадлежит будущее.

Подъем исламизма всегда имеет под собой социальную основу. Он возникает там, где люди недовольны жизнью. В современном мире ислам превратился в мощное орудие социального и политического протеста.

Исламский фундаментализм — это стремление вернуться к некоему идеальному прошлому. Фундаменталисты отвергают все формы политической демократии и требуют строжайшего подчинения законам шариата. На практике это ведет к религиозному фанатизму, когда культивируется стремление умереть за ислам в борьбе с неверными.

Преимущество исламской культуры перед западной, утверждают теологи, заключается в ее большей духовности. Исламские теологи запрещают есть мороженое мясо, играть в шахматы, слушать эстрадную музыку. Они запрещают разводы, требуют от женщин

носить чадру и вводят телесные наказания, вплоть до отсечения руки вору и побивания камнями за супружескую неверность. Инакомыслие рассматривается как болезнь. Тюрьмы приравниваются не только к больницам, но и к университетам, где заключенные «познают правду об исламе, где они сознаются в своих проступках и раскаиваются».

Агрессивный фундаментализм быстро приводит радикально настроенную молодежь к идее террора. Террор — это метод, который нравится всем, кто хочет очень быстро добиться своих целей и заполучить то, чего он желает, — власть, деньги, оружие. Террор — это попытка малыми средствами добиться больших целей. Исламские боевики в Чечне легко вербовали молодежь. Эти молодые люди охотно поддавались внушению и считали, что сражаются за благородное дело.

Вступление в боевой отряд возвышало молодого человека над сверстниками. Он получал доступ к оружию, взрывчатке.

Причем боевики, имея весьма слабое представление о религии, стремились выставить себя пламенными приверженцами ислама. В результате ваххабизм стал синонимом террора, экстремизма, радикализма.

Большая часть дагестанских ваххабитов далека от политики. Все, чего они хотят, — это иметь возможность исполнять каноны ислама так, как они считают нужным. Осенью 1998 года они установили свою власть в селах Карамахи и Чабанмахи. Но тогда Москва не видела оснований применять оружие. Министр внутренних дел Сергей Степашин сказал ваххабитам:

— Если хотите соблюдать исламские обряды и традиции — соблюдайте. Никто вам мешать не станет.

Но чеченские боевики видели в ваххабитах своих естественных союзников в борьбе за единое исламское государство. Боевики, верно, считали, что Москва не решится на вторую чеченскую войну. Тем более, что правительство возглавлял Сергей Степашин, однажды погоревший на Чечне.

8 августа Степашин прилетел в Махачкалу, чтобы организовать отпор бандитам, но развязывать настоящую войну он не хотел. Желание Степашина избежать жертв стоило ему карьеры.

ДОБИТЬ ВРАГА В ЕГО ЛОГОВЕ

Боевики Хорошо подготовились к операции в Дагестане. Находившихся там федеральных сил было недостаточно. Хотя Степашин рассказывал потом журналистам, что, еще начиная с марта, готовился план ведения боевых действий в Чечне:

— Мы планировали выйти к Тереку в августе—сентябре. Так что это произошло бы, даже если бы не было взрывов в Москве. Я вел работу по укреплению границ с Чечней, готовясь к активному наступлению...

Боевики не ожидали, что получат мгновенный и жесткий отпор. В Дагестан перебросили дополнительные силы, и 11 августа началась крупномасштабная операция по уничтожению боевиков.