Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Руководители ФСБ часто рассказывали о сотнях, если не о тысячах иностранных наемников в Чечне. Но этих неуловимых иностранцев никак не удавалось взять в плен. По простой причине: войну с той стороны — за малым исключением — вели не наемники-чужеземцы, а наши сограждане с такими же паспортами, как у нас всех. Помимо иорданца Хаттаба, другие иностранные имена практически не упоминались.
ФСБ утверждала, что располагает оперативными данными об иностранной помощи, которая поступает чеченским боевикам. Слова «оперативные данные» действуют магически. Но оперативные материалы — всего лишь повод для проведения
ФСБ жаловалась на то, что официальные ответы иностранных государств на все запросы звучат так: наша страна помощи террористам не оказывает. А ФСБ уверенно говорило, что знает и конкретных людей, и зарубежные организации, которые помогают чеченцам, и даже номера банковских счетов, по которым деньги поступают полевым командирам. Но отчего же в таком случае эти данные так и не были обнародованы?
Может быть, потому, что в реальности и деньги, и оружие у чеченских боевиков — российского происхождения? Лучше бы на Лубянке проанализировали и сообщили, как именно все эти годы Чечня умудрялась получать российское оружие и российские деньги.
В конце 1999 года руководители департамента ФСБ по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом оценили работу своего департамента как неудовлетворительную. Признали, что не смогли предотвратить террористические акты в Москве и других городах. В результате погибло триста пять человек.
Но так и не известно, была ли проведена необходимая работа над ошибками? Единственное, что нам доподлинно известно о работе ФСБ после взрывов, — это желание чекистов научить страну бдительности. Закончилось это дикой историей в Рязани, где тоже обнаружили взрывчатку, и жители целого дома — женщины, дети, старики — всю ночь провели на улице в ожидании взрыва. А на следующий день руководители ФСБ заявили, что это было учение и вместо взрывчатки там было безобидное вещество. Чекисты решили проверить, хорошо ли работают их коллеги-милиционеры...
Никто из замечательных чекистов не подумал о том, что эта страшная ночь в ожидании взрыва означала для жителей того дома в Рязани, для женщин, для детей, для стариков. Тогда говорили, что чиновникам, которым наплевать на людей, не место на государственной службе. Однако ФСБ продолжала настаивать, что такого рода учения необходимы для того, чтобы поддерживать в народе дух бдительности.
Рязанская история послужила поводом для нового всплеска слухов о том, что взрывы — это провокация. Потому что пошли разговоры о том, что в Рязани все-таки была заложена настоящая взрывчатка, что кто-то в ФСБ планировал еще один взрыв, но в последний момент дело сорвалось. В марте 2002 года Борис Березовский представил журналистам большой документальный фильм «Покушение на Россию», который должен был показать, что все взрывы осенью 1999 года — дело рук госбезопасности, которая обеспечивала благоприятный фон для Владимира Путина.
Создатели фильма доказать ничего не смогли, но лишний раз посеяли сомнения. Единственное, что могло бы рассеять сомнение, — поимка организаторов всех взрывов и гласный суд над ними. Это подметили журналисты из солидной американской газеты «Уолл-стрит джорнал»: «Что придает этим обвинениям достоверности — так это не то, что взрывы послужили поводом
Жесткость и решительность Путина оказались как нельзя кстати. В начале сентября, судя по опросам общественного мнения, за Путина готов был голосовать всего 1 процент. Через два месяца — больше 30 процентов.
Все считали, что его репутация и его политическое будущее во многом зависели от итогов чеченской кампании. Премьер-министру победоносная операция в Чечне нужна была не меньше, чем Борису Ельцину накануне прошлых президентских выборов. Тогда думали, что любая неудача в Чечне, новый крупный теракт, кровопролитие, необходимость остановить наступление из-за плохой погоды и перейти к позиционной войне окажутся гибельными для репутации кандидата в президенты.
Потом станет ясно, что люди готовы проголосовать за Путина не только из-за Чечни. А тогда, похоже, и сам Путин был потрясен внезапным ростом своего рейтинга, то есть популярности в народе. Многим казалось, что рост его рейтинга скоро остановится, потому что в стране не так много любителей казарменно-туалетной лексики. В августе и даже в сентябре мало кто сомневался, что на грядущих парламентских выборах победу одержит мощный блок «Отечество — вся Россия» во главе с бывшим премьер-министром Евгением Примаковым.
Он оставался самым популярным политиком в России и после отставки. Судя по опросам общественного мнения, люди хотели видеть на посту президента именно Евгения Максимовича как олицетворение взвешенной, спокойной, разумной политики. Казалось, что серьезных конкурентов у него нет.
В один из сентябрьских дней на большой дружеской вечеринке я видел, как друзья и соратники Примакова совершенно искренне поднимали тосты:
— За Евгения Максимовича — надежду России!
У Примакова были все основания баллотироваться в Государственную думу, а потом и в президенты. Он тем не менее не спешил с решением.
Во-первых, после ухода в отставку он сделал операцию по замене тазобедренного сустава, которая избавила его от невероятных страданий. Но он не желал показываться на публике с костылями. Ждал, когда сможет обойтись без костылей и даже без палки.
Во-вторых, он не хотел идти на выборы в одиночку, а своей политической организации у него не было.
Впрочем, я, честно говоря, думал, что он вообще откажется-от политической деятельности. Он ведь не принадлежит к числу политиков до мозга костей, которые себе иной жизни не мыслят. У него есть интересы за пределами политики: книги, друзья, семья.
Правда, есть у него одно качество, возможно привезенное с Кавказа. Евгений Максимович вырос в Тбилиси, и оц не прощает обид. А его сильно обидели, когда уволили так бесцеремонно.
Со всех предыдущих должностей Евгений Примаков уходил только на повышение. Почти вся его жизнь — в смысле карьеры — это стремительное движение вперед и вверх. И вдруг такое увольнение. Желание если не отомстить, то, как минимум, взять реванш, и конечно же притягательная сила большой политики, вероятно, и заставили его пойти на выборы.