Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Янаев подписал указ о том, что вступил в должность президента.
Вице-президент Геннадий Иванович Янаев, премьер-министр Валентин Сергеевич Павлов и заместитель председателя Совета обороны Олег Дмитриевич Бакланов подписали «Заявление Советского руководства». Там говорилось, что Горбачев по состоянию здоровья не может исполнять свои обязанности и передает их Яна-еву, что «в отдельных местностях» СССР вводится чрезвычайное положение сроком на шесть месяцев и для управления страной создается Государственный комитет по чрезвычайному
С Валдая прилетел Лукьянов. Он не стал задавать пустые вопросы о самочувствии Горбачева, поинтересовался:
— А у вас есть план действий?
В отличие от Янаева он все прекрасно понимал. Янаев не горел желанием играть первую скрипку. Он предложил Анатолию Ивановичу:
— Может быть, тебе возглавить комитет? У тебя авторитета больше, а мне надо еще политическую мускулатуру нарастить.
Лукьянов благоразумно отказался...
Почему опытный и осторожный Анатолий Иванович вообще ввязался в эту историю? Надо понимать, что Лукьянов, Янаев, Павлов просто боялись, что подписание Союзного договора и грядущие политические перемены лишат их должностей.
Отредактировали и подписали «Обращение к советскому народу», «Обращение к главам государств и правительств и Генеральному секретарю ООН», постановление ГКЧП № 1.
В лаборатории Центрального научно-исследовательского института КГБ изготовили две печати ГКЧП, в том числе с государственным гербом.
Крючков составил список членов ГКЧП из десяти человек. Лукьянов попросил его фамилию вычеркнуть, объяснил, что иначе не сможет обеспечить принятие нужных решений в Верховном Совете СССР:
— Если вы хотите, чтобы я вам помог, я могу написать заявление о том, что новый Союзный договор неконституционен.
Заявление председателя Верховного Совета СССР было опубликовано вместе с документами ГКЧП в утренних газетах, хотя для маскировки Лукьянов поставил более раннюю дату — 16 августа. Дескать, материал написан заранее и с образованием ГКЧП никак не связан. После провала путча Лукьянов просил начальника секретариата подтвердить, что текст был написан заранее, но тот не стал врать и рассказал следователям:
— Лукьянов пришел к себе в кабинет после совещания у Павлова и сел за стол, сказав, что он должен сейчас написать один документ. Анатолий Иванович взял чистые листы бумаги и стал писать, надиктовывая себе вслух текст заявления по Союзному договору, которое на следующий день появилось вместе с документами ГКЧП. В начале первого ночи закончил работу. Позвонил Крючкову: «Документ готов».
В девять вечера всем предложили чай и кофе. В двенадцать ночи перешли на виски.
Павлов по телефону связался с Василием Александровичем Стародубцевым, председателем Крестьянского союза, и вызвал его в Москву.
Крючков позвонил министру иностранных дел Александру Александровичу Бессмертных, который отдыхал в Белоруссии, и без объяснений попросил срочно прибыть в
Бессмертных, как и Лукьянов, попросил исключить его из списка членов ГКЧП:
— Да вы что? Со мной ведь никто из иностранных политиков разговаривать не будет.
Он сам синим карандашом вычеркнул свою фамилию, хотя и опасался, что его несогласие повлечет за собой печальные последствия. Он очень боялся за своего маленького сына. Но его отпустили домой.
Около трех ночи встреча закончилась. Еще раз появились официанты. Крючков и Грушко вернулись в здание на Лубянке. Грушко домой вообще не поехал, ночевал у себя в кабинете.
Министр внутренних дел Пуго вернулся к семье под утро очень довольный, сказал:
— Ну все, свалили, убрали мы этого...
Объяснил сыну:
— Горбачев не может управлять страной, мы ввели чрезвычайное положение... — И добавил: — Я им говорю, что Ельцина надо брать!
19 августа люди проснулись в стране, над которой нависла тень ГКЧП. Валентин Павлов, который все дни путча подстегивал себя изрядными порциями спиртного, открыл заседание кабинета министров ернически:
— Ну что, мужики, будем сажать или будем расстреливать?
Своему помощнику Анатолию Черняеву, сопровождавшему президента СССР и в отпуске, Горбачев сказал:
— Да, это может кончиться очень плохо. Но, ты знаешь, в данном случае я верю Ельцину. Он им не дастся, не уступит. И тогда — кровь. Когда я их вчера спросил, где Ельцин, один ответил, что «уже арестован», другой поправил: «Будет арестован...»
Такая оценка личных качеств Бориса Николаевича Ельцина дорогого стоит. Михаил Сергеевич понимал стойкость и надежность Ельцина и фактически признавал, что тот способен на то, на что он сам оказался не способен.
Пока в Кремле и на площади Дзержинского шла лихорадочная подготовка к государственному перевороту, ничего не подозревавший Борис Николаевич находился в Казахстане и наслаждался жизнью. Принимали его в Алма-Ате с особым почетом.
18 августа после официальных мероприятий Ельцин и президент Казахстана Назарбаев играли в теннис, потом поехали на конезавод, полюбовались скачками и отправились на Медео. Здесь уже были расставлены юрты, и московский гость оказался на пикнике.
Пригласили артистов, Назарбаев играл на домбре, Ельцин тоже продемонстрировал свой коронный номер — на деревянных ложках. Российский президент не упустил случая искупаться в ледяной воде горной речушки. Температура воды была не выше тринадцати градусов.