Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Крючков и Язов приказали своим заместителям Ачалову и Агееву подготовить к концу дня 20 августа план захвата Белого дома — операция под кодовым названием «Гром». Штурм назначили на три часа ночи 21 августа.
Варенников, вернувшийся из Киева, приказал выделить для атаки Белого дома три танковые роты и эскадрилью боевых вертолетов. Войска должны были рассеять толпу, подавить сопротивление, а бойцы «Альфы» захватить здание.
Заместитель командира «Альфы» Сергей Генералов потом рассказал: «20 августа в 11:00 состоялось совещание у Крючкова. Здесь впервые открытым текстом прозвучала команда: «Захватить
Пятый этаж забаррикадировали. Когда Сергей Филатов шел, его остановил бдительный охранник с пистолетом:
— Стой, кто идет?
Приемная Ельцина была полна людей, некоторые депутаты обзавелись оружием. Филатов встал у окна, ему тут же посоветовали отойти: в окне он прекрасная мишень для снайперов, засевших на крыше гостиницы «Украина».
Вдруг звук выстрела, всех охватил ужас. Неужели началось? Из одной из комнат раздался голос:
— Не волнуйтесь! Это ошибка. Просто один из охранников нечаянно спустил курок автомата.
В шесть вечера по громкой связи Белого дома передали, что ночью возможен штурм Белого дома. Всех женщин попросили покинуть здание. Однако люди не расходились. Некоторые из участников тех событий теперь испытывают разочарование: все пошло иначе, не так, как думали в те дни. Но многие по-прежнему считают, что нельзя было поступить иначе.
— Я участвовал в этих событиях, — вспоминал десять лет спустя замечательный артист Лев Дуров. — Горжусь медалью «Защитник Отечества», а главное — дюралевым крестиком, который мне вручили чуть ли не сразу в конце августа. И сегодня я не отказываюсь от этого, одного из важнейших поступков в моей жизни.
— Это был искренний порыв души, — считает известный литературовед Людмила Сараскина. — Мы боялись, что завоевания перестройки — личностная свобода, свобода слова, гласность — будут у нас отобраны. Помню, как стояла, прижавшись к боку танка, и вглядывалась в лица солдат, пытаясь уловить малейший намек на улыбку, увидеть проблеск хоть какого-то расположения к нам, думала, что, если это увижу, значит, он стрелять не будет...
В зале Совета Национальностей разгорелась дискуссия: что делать безоружным — оставаться в здании или выйти к людям. Сергей Филатов сказал, что лучше быть среди защитников Белого дома. Вице-президент Александр Руцкой предупредил, что нельзя делать резких движений и засовывать руки в карманы, потому что охране дано право стрелять без предупреждения. В штабе обороны решили строить пять полос заграждения, чтобы военная техника не могла подойти к Белому дому: на Калининском проспекте, на мосту, на Кутузовском проспекте и у станций метро «Улица 1905 года» и «Баррикадная».
Ночью в Белом доме возле кабинета президента стоял автоматчик, а сам он в этот момент спал в небольшой комнатке.
«Каждую ночь Ельцин проводил на разных этажах — от третьего до пятого, — вспоминает Александр Коржаков. — С 19-го на 20-е Борис Николаевич спал в кабинете врача — туда поставили кровать, окна кабинета выходили во внутренний двор, поэтому в случае перестрелки не стоило опасаться случайной пули или осколка... На пятом, президентском этаже около каждой двери выстроили целую систему баррикад — мы их называли «полосой препятствий».
Впрочем,
На соседних крышах обнаружили снайперов, поэтому перенесли выступление Ельцина с балкона Белого дома на другую сторону.
Самой страшной была вторая ночь, с 20-го на 21 августа, когда со всех сторон приходили сообщения о готовящемся штурме. Коржаков, думая о том, что предстоит спасать Ельцина, заказал для него в гримерной Театра на Таганке бороду, парик, усы...
Планов эвакуации было несколько. Один — загримировать Ельцина и по подземным коммуникациям выйти в город в районе гостиницы «Украина», где его уже ждала машина.
Второй — доставить его в расположенное по соседству американское посольство. Американцы были готовы принять Ельцина и его окружение — в посольство можно было въехать через задние ворота, которые специально держали открытыми.
Когда раздались выстрелы и в Белом доме решили, что штурм начался, Коржаков приказал:
— Едем в посольство!
Освободили проход для машины, и Коржаков пошел будить президента. Ельцин спал в одежде и не сразу понял, куда его ведут.
Когда уже сели в машину, спросил:
— Подождите, а куда мы едем?
Коржаков удивился:
— Как куда? В американское посольство. Двести метров, и мы там.
— Возвращаемся назад, — твердо заявил Ельцин.
«С точки зрения безопасности этот вариант, конечно, был стопроцентно правильным, — вспоминал потом Ельцин, — а с точки зрения политики — стопроцентно провальным... Это фактически эмиграция в миниатюре. Значит, сам перебрался в безопасное место, а нас всех поставил под пули...»
Он был готов скорее погибнуть, чем струсить и сбежать к американцам. Безошибочный инстинкт не подвел Ельцина.
Охрана увела его вниз, в бункер. Под Белым домом располагался подвал — скорее бомбоубежище с запасом воды и заботливо припасенными противогазами. И бункер, в котором на случай войны устроены были кабинеты председателя Верховного Совета, его заместителя и секретаря Совета.
Вентиляция принудительная, надежная.
Лев Суханов:
«Мы спустились в подземные этажи, о которых я даже не подозревал. На каждом шагу встречались вооруженные люди. Мы долго шли лабиринтами коридоров и переходов, пока не оказались в просторном помещении с большими коваными дверями, похожими на створки шлюза. В этом помещении мы увидели нашего президента, там же были вице-мэр Москвы Лужков и мэр Попов. Борис Николаевич был без пиджака, имел рабочий вид...
На экстренный случай рассматривался уход через один из тоннелей, который выходил на пустырь, недалеко от Краснопресненской набережной. По нему уже прошли телохранители Ельцина, выяснили, что делается наверху, и установили постоянное дежурство. Это был наиболее вероятный вариант на случай катастрофы...»
Ночью стали поступать сообщения, что к зданию выдвигаются танки и танкисты отказываются разговаривать с депутатами. В половине второго ночи Сергей Филатов стал звонить президенту Казахстана Назарбаеву. Назарбаев был дома. Его подняли с постели.