Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
Причем это отсутствие помогало и Горбачеву, и его зарубежным партнерам закреплять представление о том, что в формулу «высший уровень» вовсе не обязательно включать российского президента, как это было в первые дни и недели после провала путча».
Можно представить себе, как это «нравилось» окружению Ельцина!
Всем хотелось знать, что намеревается предпринять Борис Ельцин.
«В сентябре, — пишет бывший помощник союзного президента Анатолий Черняев, — все иностранные партнерй спрашивали Горбачева о Ельцине. 5 сентября канцлер Германии
— Как у тебя с Ельциным?
— Сейчас лучше, намного лучше.
— А он тоже так считает?
— Полагаю, что да.
9 сентября с теми же вопросами появился министр иностранных дел Германии Ганс Дитрих Геншер:
— Что вы думаете о Ельцине?
— Я думаю, что все постепенно встанет на свои места, суждения становятся все взвешеннее. Исчезают крайности. Борис Николаевич проявляет больше рассудительности. В целом все становится гораздо лучше... Да, и Ельцину потребовался Горбачев...»
А Запад уже стремился к прямым контактам с Ельциным. 26 сентября американский президент Буш прислал Горбачеву письмо:
«Дорогой Михаил! Я хотел, чтобы ты знал, что 25-го я позвонил Борису Ельцину, чтобы справиться о его здоровье... В разговоре он также упомянул о том, как хорошо у вас с ним идет совместная работа».
Западные лидеры получали рекомендации своих специалистов, из которых следовало, что ставка на Горбачева — ошибка, сохранение Советского Союза в прежнем виде невозможно. Американцы предпочли бы по-прежнему иметь дело с Советским Союзом, а не с пятнадцатью новыми государствами, но ни они, ни Горбачев ничего не могли поделать.
У Горбачева было примерно полтора месяца — Ельцин вернулся из Сочи после отдыха 10 октября. К его возвращению ситуация в стране ухудшилась.
Ельцин словно пробудился после летаргии и активно принялся задело. Он объявил о программе экономических реформ, о шоковой терапии, о повышении цен и приватизации мелких и средних предприятий. Ему уже стало ясно, что союзный центр только мешает. Он предупредил:
— Через месяц мы закрываем счета всех союзных министерств, услугами которых не пользуемся.
Союзное правительство полностью зависело от российского. Своих денег у союзной власти уже не было. Министерства и ведомства финансировал Ельцин.
28 октября Ельцин на съезде народных депутатов рассказал, что Россия начинает радикальные экономические реформы и он берет на себя обязанности главы правительства. Президент потребовал для себя чрезвычайных полномочий.
Он говорил, что придется перейти к свободным ценам, предсказывая, что цены станут расти примерно раз в полгода и увеличатся от трех до шести раз:
— Другого выхода не вижу. Мы провалили программу «500 дней» и потеряли два года.
Его беспокоила возможность перехода других республик на свою валюту:
— Украинцы уже переходят на купоны. А если учредят свою валюту, придется принимать встречные меры... С республиками, не подписавшими
Съезд поддержал президента.
Экономические преобразования в России начались 1 ноября 1991 года, когда съезд народных депутатов РСФСР принял постановление «О правовом обеспечении экономических реформ».
Ельцин получил право самостоятельно определять структуру высших органов исполнительной власти, назначать и смещать глав местной администрации, приостанавливать действие любых распоряжений и указов союзного президента Горбачева, если они противоречат конституции и законам России и мешают проведению экономической реформы.
Страна была на грани голода. Парламент не успевал принимать нужные законы. И Ельцину была дана возможность принимать указы, противоречащие устаревшим законам РСФСР. Депутат Юрий Нестеров предложил поправку, которую съезд принял: проект указа президент отправляет в Верховный Совет, если в течение недели депутаты его не отклонили, указ вступает в действие. Особые полномочия президенту дали на год, но фактически они действовали до осени 1993 года.
15 ноября 1991 года Ельцин подписал два принципиально важных документа, которые меняли экономическую реальность в стране: указ «Об отмене ограничений на заработную плату и на прирост средств, направляемых на потребление» и указ «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР», который разрешал торговать с заграницей всем предприятиям, зарегистрированным на территории России.
По словам Андрея Грачева, Горбачев даже поддержал Ельцина. Прочитав его речь, сказал:
— Главное — он набрался смелости занять позицию ускорения реформ. Это нелегко, и важно, что он решился на это.
В словах Горбачева сквозила едва прикрытая зависть — то ли к способности Ельцина принимать те решения, на которые он сам долгое время не мог отважиться, то ли к той очевидной для него популярности Ельцина, которому общество готово было позволить делать с собой то, чего не разрешало и не позволяло Горбачеву.
Анатолий Черняев записал в дневник:
«Эти дни наконец-то все-таки решающие. Проснувшийся и проспавшийся, как следует попивший в отпуске Ельцин показал себя в полном объеме. И это похоже на него и следовало ожидать... Только Михаил Сергеевич не ожидал, все думал, что уговорами и хорошим отношением можно, по его любимому выражению, «канализировать» Ельцина в нужное русло.
Доклад Ельцина на съезде РСФСР — это прорыв к новой стране, к новому обществу... Порвав с прошлым, он окружил себя людьми разных мотиваций — карьеристами, наглецами, прохвостами, искренними демократами, новыми хозяйственниками (и старыми тоже, но перестроившимися) — и сумел «употребить» их, нацеливая на беспощадный разрыв с эпохой 17-го года.
Его доклад — это «грудь в крестах или голова в кустах». Но в России обычно так и делались большие дела. Думаю, кончится все-таки первым вариантом...