Кремлевские звезды
Шрифт:
Раджа бросается на него, как дикий зверь, заливаясь ужасающим лаем.
— Егор… — шепчет Наташка, — осторожней, он боксёр.
— Ничего, — киваю я, — мы все боксёры. Выползай, Дениска.
Он выползает. На лице и руках появляются тонкие царапины, сочащиеся мелкими красными капельками. Фирменная рубашка поло тоже выглядит не очень хорошо, на плече появляется зацеп. Ни слова не говоря, он бросается на меня с кулаками.
Я отхожу в последний миг, когда он уже думает, что я попался. Уклоняюсь, делаю шаг в сторону и бью по ногам, прерывая его неукротимую
Наташка стоит ни жива, ни мертва, прикрывая рот руками.
Я ставлю ногу Денису на голову, а Радж, теряя терпение, хрипит и кружит вокруг его лица, щёлкая зубами и брызгая слюной.
— Послушай, мажорчик, — говорю я, склоняясь над ним. — Ты совершенно напрасно сюда приехал. По-моему, ты желаешь получить приключений на свою пятую точку. Да? Ну, что достаточно тебе? Не хочется причинять тебе страданий, хочется только, чтобы ты уловил суть происходящего. А суть эта укладывается в нескольких простых словах. Если ты ещё хоть когда-нибудь посмеешь поднять свои бесстыжие глаза на эту девушку, я тебе все кости переломаю… Ой, нет, хрен с ними, с костями. Лучше я тебе член оторву и забью в глотку. Давай повтори-ка.
— Я её всё равно от… А-а-а-а!!!
Он начинает орать, недоговорив, потому что я давлю ногой ему на голову ощутимо сильнее.
— Я соврал, — вздыхаю я, — когда сказал, что не хочу причинять тебе страданий. На самом деле, очень хочу.
Сняв ногу с головы, я пинаю ему по рёбрам. Он вскрикивает, но тут же вскакивает на ноги.
— Тебе конец, — шипит он. — А она… пусть только в Новосиб приедет…
Приходится снова отвесить оплеуху, отправив его в куст шиповника. Радж, кажется, тоже не может больше сдерживаться и впивается в лодыжку злополучного казановы.
Тот орёт бедолага, но от своего не отступается. Упёртый козлина.
— Фу, Радж, перестань. Наша цель не казнить, а воспитывать! Наташ, ты не переживай, это он на стрессе так говорит, так-то он уже всё понял, мне кажется…
Но в него словно демон вселяется, какое уж тут понимание. Кажется, шиповник только разъяряет этого дурачка. Блин, ну не убивать же его. Прям никакого удовольствия от мести. Даже Фрица отделывать приятнее было. А этот вообще не понимает ничего. Тупой дебил. Может, действительно, шарики ему оторвать? Чего делать-то?
— Вы что тут творите? — раздаётся вдруг голос дяди Гены. — Наталья, чего тут?
— Папа, тут… Денис…
— Дениска? — оживляется Рыбкин. — А чего вы с ним сделали-то? Он же на себя не похож…
— Да поговорить пытаемся, — пожимаю я плечами, — а он ведёт себя плохо очень. Дурак какой-то, ты зачем его в дом свой пускал вообще?
— Да, — пожимает плечами Гена и делает руками движения, будто лепит большой снежок, — я-то думал, что там… ну… у них то есть, с Наташкой моей…
— Папа! — предостерегающе восклицает она.
— Молчу-молчу. Тебе чего надо, Дениска? Чё приехал-то?
— Жениться хочу! — с вызовом бросает он.
— О, это всё меняет, — удивляется Гена. — А раньше не хотел стало быть? Сладкое, значит
Он поворачивается и внимательно смотрит на Наташку.
— Ну что, дочь моя, — говорит Гена и крякает, — вот стоит твой друг Дениска, жениться хочет на тебе. Пойдёшь за него?
— Нет! — машет головой она.
— Точно?
— Папа! Он не хочет! И я не хочу.
— Видишь как, получается, — задумчиво говорит Гена. — Не хочет идти за тебя. Что тут поделать…
— Ничего, — сплёвывает мажор. — Стерпится, слюбится. У меня отец в торге работает.
— Смотри-ка, — хмыкает Гена. — Отец в морге. Большая шишка, стало быть…
— В торге!
— Ну, в торге, так в торге. Не расстраивайся. У тебя когда автобус?
— Я уезжать не собираюсь, — отвечает он и поворачивается ко мне. — Эй ты, жених-на, иди сюда, чмо.
— Он на веществах, похоже, — качаю я головой.
— Как это? — удивляется Гена. — На каких ещё веществах?
— Наркоман. Ты глянь на него.
Денис снова бросается на меня и снова получает оплеуху, на этот раз звонкую пощёчину. Это, кажется, окончательно выводит его из равновесия, и он вытаскивает из кармана складной нож. Щёлк. Тусклой молнией отсвечивает лезвие в его руке.
— А вот это уже заявка на высшую лигу, — хмыкаю я.
— Егор! — вскрикивает Наташка.
— Эй, Дениска, а ну! — восклицает Гена. — Ножичек-то убери. Кому говорю!
Он правда проглотил колёса какие-то или настолько от вседозволенности охренел? Даже Каха не такой был беспредельщик.
— Дениска!
Но Дениска, похоже закусил удила. Он рисует клинком быстрые хаотичные дуги и делает ложные выпады. Я же демонстрирую полную открытость и незащищённость. Зачем тебе нож, как бы говорю я. Но он, похоже, действительно желает пустить мою кровушку. Даже не смешно. Плечо, конечно, ещё побаливает, но с этим дурачком, я мог бы и одной левой справиться.
Я захватываю руку с ножом, провожу эффективный болевой и бросаю этого придурка на землю, выворачивая руку. Нож летит в сторону, Дениска плаксиво стонет, но успокаиваться ему рано, к нему подскакивает почти потерявший рассудок Радж и смыкает челюсти на его промежности. Не со всей силы, не захлопывает пасть, а сжимает, создавая опасное давление острыми клыками.
Бубенцы, бубенцы
Радостно звенят,
Звон идёт во все концы,
Саночки летят…
— Егорка, ну ты виртуоз, — восхищённо произносит Рыбкин, а Наташка только ахает.
— Гена, чего с ним делать? — спрашиваю я. — Наташ, убить его или помиловать?
Она, похоже, воспринимает этот вопрос, как проверку и, поколебавшись лишь долю секунды, уверенно отвечает:
— Убить.