Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве
Шрифт:
– Место знаете? У вас все готово?
– Нет.
– Тогда какого хрена ты торопишься?
– Потому, что я уезжаю.
Черкизов сделал вид, что колеблется. Он был от природы умным и хитрым.
– Я тебе ничего не обещаю, но… В общем, мне надо знать, что там лежит, в этом тайнике.
– Я не могу… Я в этом деле не главный.
– Не можешь, – тогда не говори.
– Леня, я не могу…
– А знаешь?
– Да.
– Ну все, забудем об этом, поехали в ресторан, наши жены заждались.
– Постой. Ты согласен, в принципе?
– Не знаю. Не обязательно. Возможно, и нет. Но никому об этом не скажу. Это я тебе обещаю. Поэтому можешь рискнуть и все мне рассказать.
– Ладно. Только чтобы
– Я уже тебе сказал.
– В этом тайнике… две иконы работы Андрея Рублева.
5. Тоскана
Самолет чартерным рейсом Москва – Римини приземлился в десять утра по местному времени. У историка Сизова не было багажа, и с сумкой через плечо он поспешил из заграждения паспортного контроля прямиком на выход.
Тут он все знал,– уже по разу прилетал и улетал. Но проблемой стало то, что поезд Римини – Флоренция уже ушел, а следующий, по расписанию, был только вечером, и надо было что-то придумывать. Возможно, любой другой командировочный только бы обрадовался такому раскладу. Римини – фешенебельный морской курорт на Адриатике, с километрами широких и веселых пляжей, где можно хорошо скоротать время до поезда. Но не для Сизова.
Сизов не мог бы вытерпеть сейчас в бездействии и часа. Он впервые оставил свою дочь одну в руках тех людей. Позвонить ей по телефону было невозможно: мобильная трубка была у нее давно отобрана, а приближаться к другим телефонам или к Интернету ей было под угрозой запрещено.
Сизов подбросил на плече легкую сумку, – только, чтобы убедиться, что сверток с деньгами на месте. В свертке были остатки денег, полученных от Черкизова, – больше, чем Сизов предполагал, могло у него остаться. Частный детектив, которого он нанял, или вернее сказать, которого он упросил заняться своим несчастьем, взял только на расходы и за две недели вперед. Положить оставшиеся деньги в банк в воскресенье было невозможно, и Сизов бросил этот полиэтиленовый сверток в сумку.
Сизов подошел к офису компании «Авис» – аренда автомашин, – и нагнулся над окошком. В других обстоятельствах он не стал бы брать машину в чужой стране, – не из-за прижимистости, а из-за врожденной совковой боязни поломок в дороге: в его бывшей социалистической стране сервис отсутствовал напрочь. Но торчать на этом курорте до вечера, с деньгами в сумке, было чересчур для его измотанных нервов.
Поэтому Сизов оформил аренду самого простенького «Фиата», с возвратом машины во Флоренции. Пока девушка вводила данные с его российских водительских прав в компьютер, он начал изучать карту Италии, полученную с договором и страховкой. Ему предстояло километров шестьдесят вдоль моря по скоростной платной магистрали, затем влево, в горы, перевалить Апеннины, перерезать итальянский «сапог» на две трети и спуститься в прекрасную Тоскану.
Сизов повернул из аэропорта влево, как ему сказали, затем еще влево, и за деревьями мелькнули древние мраморные ворота императора Августа. Робко прижавшись в правый ряд, Сизов двигался с потоком – он плохо представлял себе, как выехать на платную магистраль. Но вот дорога резко расширилась, и впереди замелькали светофоры с воротцами. Историк начал спешно шарить по карманам, потом полез в сумку, – он забыл подготовить мелкие евро. Но евро тут не потребовались: из автомата вылез для него картонный билетик с номером. Сизов потянулся за ним в окно, сорвал его и нажал на педаль газа. И сразу закрутился на лепестках развязки, – вокруг свистели на больших скоростях спешившие на промышленный север и на аграрный юг. Сизов по обочине подполз к зеленому щиту карты и остановился: ошибка на этой развязке могла обернутся для него десятками километров гонки в другую сторону, без всякой возможности развернуться.
Налево – в Рим, направо – в Болонью, а далее в Милан. Сизов выбрал Болонью. Он выбрал ее потому,
Сизов так и плелся в правом ряду, пристроившись за пыхтевшим фургончиком, изредка вздрагивая от проносившихся слева итальянцев. Проехав почти полсотни километров, он с ужасом отметил, что с этой супердороги не было ни одного съезда, ни одного разворота, – только со свистом прямо. Уж он боялся, что доедет до самой Болоньи, и не будет съезда и поворота.
Так он и ехал, вцепившись в руль. Единственное, что отвлекло его, и даже заставило покрутить головой, – синяя табличка «Рубикон». Если бы он не был историком, то проскочил мимо, не обратив внимания. Но он-то знал, что это за речка. Юлий Цезарь две тысячи лет назад перешел ее вброд со своими когортами, и навсегда решил свою судьбу, отрезав путь назад. То событие и родило крылатое и известное на всех языках выражение.
Историк резко нажал на тормоз и закрутил головой. Но моста нигде не было, за стальными барьерами виднелось лишь болотце. Это был тот самый Рубикон, но он давно был разобран по виноградникам, и только жалкие остатки благородных вод сочились в трубе под бетоном дороги.
Сизов облизнул сухие губы и прибавил газу. Речка была уже далеко сзади, его личный Рубикон был тоже им пройден, – не сегодня, а еще в Москве, несколько недель назад.
К большому облегчению Сизова, за несколько километров до поворота на Флоренцию начались предупреждающие указатели. Потом многоярусная развязка, воротца с будками для оплаты, согласно полученным билетикам, – и свобода. В горы, на перевал через хребет Апеннин, шла далее узкая извилистая дорога.
Солнце прогревало утренний воздух, и в окно машины вливались ароматы итальянского лета. Натянутые нервы Сизова начали понемногу расслабляться: через четыре часа он увидит свою дочь; завтра снова примется за работу; через неделю, или самое позднее, через две, он отыщет в этих архивах недостающее документы. Тогда они с дочерью вернутся в Москву, а он даже с потрясающими новыми историческими фактам, найденными им попутно в архивах.
Дорога становилась все уже, повороты круче, начались густые леса, потом скалы, и – перевал. Тут смотровая площадка, флаги всех стран и множество мотоциклистов. Сизов, сам не зная того, находился в раю: не для всех, а лишь для особых рисковых людей, байкеров. Горные серпантины, неизменное солнце, сухой и свободный асфальт, расстилающиеся во все стороны тосканские красоты и запредельные скорости: байкеры представляли рай только таким. По всей длине этого рая, но чаще на поворотах, белели на обочинах мраморные обелиски с завядшими венками: в память об открутивших правую ручку руля чуть дальше…
Сизов остановился, вышел из машины, чтобы размяться, и подошел к ограде. В синеве, за холмами тосканских виноградников угадывалась светлая полоска черепичных крыш и куполов соборов Флоренции. В мрачной тяжести на душе Сизова, как луч солнца из-за черных туч, блеснула робкая радость: «Это перевал, теперь будет только лучше и лучше…».
К Флоренции Сизов подъезжал к концу дня. Перед самым городом у него стал заканчиваться бензин, но удалось дотянуть до заправки. В воскресном безлюдье и тишине касса оказалось закрытой, тут было только самообслуживание, по картам или монетам. Ни того, ни другого у Сизова не оказалось, и он прождал тут час, пока компания веселых молодых флорентинцев не заправила его бесплатно.