Кремлевский клад: Cosa Nostra в Москве
Шрифт:
Черкизов поднялся наверх, вышел на улицу и сразу увидал около газетного киоска ждавшего его человека. Тот хмуро поглядывал по сторонам, в светлой футболке, в вельветовых, вытянутых на коленках джинсах, – примерно его же возраста, лет пятидесяти.
Они пожали друг другу руки без тени улыбок на лицах, но остро встретившись глазами.
– Пардон, на работе задержался. Когда прилетели?
– Вчера вечером.
– Ну, что там?
– Ничего хорошего.
Они молча побрели по улице, свернули во дворы и присели на скамейке пустой детской
– Так что там? – повторил вопрос Черкизов.
– Все плохо.
– Конкретнее можно?
– А конкретнее – ничего не изменилось. Дочка – взаперти, я копаюсь в архивах, и пока безуспешно.
Помолчали. Черкизову этого было достаточно. Теперь он молча ждал, что ему расскажет сам собеседник, без его нервных расспросов, с чем и почему прилетел он из Италии, зачем ему потребовалась это срочная встреча. Его вчерашний звонок был для Черкизова полной неожиданностью, и очень неприятной. Если бы такое было возможно, он бы вообще забыл навсегда об этой истории, никогда бы не встречался с этим человеком. К несчастью, забыть или изменить ничего было нельзя.
На этого ученого-историка он вышел сам с полгода назад, прочитав в журнале его статью об истории древних кремлевских соборов. И статья оказалась интересной, особенно ему, кремлевскому хозяйственнику, и, главное, он почувствовал тогда, что этот архивный червь поможет ему снова разбогатеть.
Наконец, историк прочистил горло и глухо сказал, глядя в сторону.
– Мне нужны деньги.
– Я перечислил причитающуюся вам сумму неделю назад. Вы их не получили?
– Мне нужно много денег. И нужны сегодня
– Зачем? Объясните. Что происходит?
– Я нанимаю частного детектива. Здесь в Москве. Он прилетит ко мне во Флоренцию.
– Вы с ума спятили! Они же вас предупредили.
– Они предупредили только про полицию. А это частное лицо.
– Какая им разница! Вы как ребенок! Вы хотите потерять вашу дочь?
– Я хочу ее спасти!
– Да как же этот детектив вам поможет с итальянской мафией!
– Я выдаю его за своего родственника. Попрошу разрешить ему жить у них на вилле. Тогда с ней будет хоть свой человек, а не одни бандиты. Я не могу работать, когда подумаю, что, может, ее насилуют в эту минуту. Вы не понимаете этого? У меня буквы в глазах скачут, я ни один почерк в архиве не могу разобрать! Нет, вы не понимаете этого! – Последние слова он выкрикнул, и люди у соседнего подъезда оглянулись на них.
– Тише, тише, я все понимаю. Я вам очень сочувствую. Успокойтесь. Что-нибудь придумаем. Обязательно. Только успокойтесь…
– Вот я и придумал. Или вы можете что-то лучшее предложить?
– Вы им говорили об этом родственнике?
– Да.
– Неужели согласились?
– Да.
– Когда он прилетит, они посмотрят и пошлют вашего детектива подальше. Если не того хуже.
– Тогда я перестану работать. Я заявляю это и вам, потому что именно из-за вас мы с дочкой там оказались.
– Тогда они убьют вашу дочь!
– Тогда я сам убью их мафиозного «дона»!
– Это
– Тогда я обращусь в полицию. Я напишу заявление в московскую прокуратуру, и ваша фамилия будет стоять в нем на первом месте! Потому, что благодаря только вам мы с дочкой оказались в этом положении!
– Не кричите. Прохожие вздрагивают. Где вы его нашли?
– Неважно. Посоветовали.
– Вы что, уже начали обсуждать свои проблемы, с кем попало?
– У меня нет другого выхода.
– Мы с вами так не договаривались.
– Мы с вами вообще о другом договаривались, господин Черкизов!
– Сколько вам нужно?
– Не знаю. Много. Он возьмет дорого. Потом самолет, отель, прочие расходы…
– Так сначала узнайте у него.
– В понедельник рано утром я улетаю обратно. Завтра воскресенье, и банки закрыты. Нужно сейчас.
– Сколько?
– Двадцать тысяч евро. Не меньше. И, пожалуйста, не говорите, что у вас нет с собой банковской карты или что-нибудь еще. Вы, господин Черкизов, состоятельный человек.
Черкизов не удержался и игриво присвистнул. Даже такая сумма была для него теперь значительна. Но отказывать историку Сизову сейчас, когда тот был почти в истерике, было самоубийством. Без этих денег он мог пойти сейчас прямиком в прокуратуру.
– Ладно. Последствия будут на вашей совести. И, пожалуйста, не теряйте напрасно время. Каждый день теперь важен.
– В выходные дни архивы во Флоренции закрыты. Поэтому я не потерял пока ни дня. Я полностью отрабатываю то, что вы платите.
– Я не о том…я к тому, что у вас осталось меньше двух недель.
– Я все помню. Те люди не позволят мне это забыть. Как думаете, они действительно убьют мою дочь, если у меня не получится?
– У вас все получится. Вы лучший специалист по Средним векам на Земле. – И он добавил, с легкой улыбкой, – Из числа ныне живущих, конечно.
– Пока это не помогает.
– Идем ловить такси, а то банки закроют.
– Еще одно… Ему потребуется Шенгенская виза.
– Хорошо, пусть мне позвонит. Но только вы делаете страшную глупость.
В банке толстую пачку евро историк Сизов положил в полиэтиленовый пакет и понес его, как кошелку. На улице Черкизов пожал ему на прощание руку:
– Информируйте меня электронной почтой. Но только намеками. Не отчаивайтесь, я скоро к вам прилечу.
Черкизов дождался, пока Сизов не скроется в толпе, поймал машину и поехал сразу домой.
3. В лихие девяностые
Но историк Сизов заблуждался. Заведующий строительным отделом в хозяйственном управлении Кремля Черкизов уже не был состоятельным человеком. Он почти все свои деньги растратил или потерял. Одно время он был очень богат, он был одним из самых состоятельных кремлевских чиновников. Но то было в девяностых годах. С тех пор в стране, в Кремле, и у самого Черкизова многое изменилось.