Кремлевский пасьянс

Соболев Сергей Викторович

Лычев вернулся со Смоленской площади в полупарализованном состоянии. Он до сих пор помнил, как у него едва не подкосились ноги, когда он прочитал личное послание президента США. А стоило ему узнать, что незадолго до него подобные письма прочли Сергеев и министр иностранных дел, он чуть не потерял дар речи. Он с большим трудом справился с приступом паники и дал понять американскому послу, что считает это послание гнусной клеветой на весь советский народ, и безнаказанным такое деяние не останется. Посол не слишком огорчился и, перекинувшись несколькими фразами с министром, уехал к себе в посольство. Министр комментировать письмо не стал, а Сергеев наотрез отказался обсуждать сложившуюся ситуацию: в их распоряжении имеется

сорок восемь часов, и разбор полетов можно устроить на следующий день. Но взгляд Сергеева ему запомнился на всю жизнь. Так глядят на человека, которого смертельно ненавидят.

Лычев посмотрел на часы. Без четверти три. Нужно срочно что-то предпринять. Акцию придется отменить, это ясно. Черт побери, откуда американцам стало известно о готовящейся акции? А то, что им известно немало, у него сомнений не вызывало. Даже фамилии указаны: Чернов, Ремезов, Кондрашов и некий Фомин. Да, тот самый, о документах для которого он хлопотал перед военными. А начинается этот ряд с фамилии Лычев.

Говорил же он Чернову, чтобы тот действовал осторожно! Секретарь ЦК Лычев был настолько возмущен, что совершенно упустил из виду то обстоятельство, что инициатива исходила с его стороны. В запасе у него всего сорок восемь часов. Нет, и того меньше, уже сегодня Сергеев может потребовать объяснений. Нужно срочно позвонить Чернову, пусть сворачивает операцию и позаботится, чтобы не осталось никаких следов. Если все они будут действовать достаточно быстро, катастрофы удастся избежать. Покушение? Какое покушение? Ни о каком покушении товарищ Лычев не знает. Разве можно доверять американцам? Они спят и видят, как бы внести разлад в высшее руководство страны. Нет, это даже странно, что товарищ Сергеев так быстро поверил американцам! Это заставляет о многом задуматься…

Лычев почувствовал облегчение и потянулся к телефону.

– Ну что, нашелся Чернов? Срочно соедините меня с ним.

В трубке отозвался голос помощника Председателя КГБ.

– Товарищ Чернов сейчас занят. Он перезвонит вам попозже.

– Да вы что там, охренели все?! – зарычал в трубку Лычев. – Ты что, не понял, с кем разговариваешь?! А ну быстро мне Чернова!

– Прошу извинить меня, товарищ Лычев, – виноватым тоном произнес помощник, – но Председатель категорически приказал никого с ним не соединять.

Лычев в сердцах швырнул трубку на стол и мрачно прокомментировал события:

– Все сошли с ума!

Глава четырнадцатая

В эту ночь все занимались поисками.

Кейнс искал возможность наладить прямой контакт с агентом-инициатором по прозвищу Блаженный. Он в должной степени оценил информацию, только что полученную из Москвы. Ничего подобного он когда-либо в своих руках не держал. Два десятка микрофильмов содержали поистине бесценные сведения. Даже беглое знакомство с некоторыми документами и краткими комментариями Блаженного привело его к мысли, что здесь работы для его аналитиков хватит на долгие месяцы. Хорошо бы заполучить самого Блаженного! Предложить ему сотрудничество, а главное, заставить его самого подробно прокомментировать свою информацию. Черт побери, он даже согласен, чтобы Блаженный на время возглавил весь советский отдел!

Мечты, мечты… Кейнс отдавал себе отчет в том, что Блаженный не станет на него работать. И приказ о закладке контейнера с планом эвакуации Блаженного на Запад он отдал больше для очистки совести.

Лычев искал выход из тупикового положения и периодически предпринимал попытки связаться с Черновым.

Председатель КГБ заперся в кабинете и ждал вестей от своих помощников. Те занимались поисками начальника Второго главка генерала Ремезова и начальника отдела того же управления полковника Кондрашова.

Генерал и полковник в это время находились на конспиративной квартире Второго главка в юго-восточной

окраинной части Москвы. Ближе к утру Кондрашов уехал по своим делам, а его начальник занялся поисками вариантов, где и когда ему удобнее встретиться с Фоминым.

Офицеры ГРУ искали Фомина и Ермакова. Данные о поездке Ремезова поступили в базовый комплекс оперативного отдела ГРУ, и Кандауров с Кобозевым, вычертив на карте пунктиром маршрут движения начальника контрразведки, пытались вычислить место, в которое он мог направляться. Вельяминов и Савельев вместе со своими помощниками продолжили заниматься поисками объекта, где комитетчики могли скрывать Ермакова.

Сергеев и Якимов одновременно пришли к выводу, что в последние сутки накопилось большое количество вопросов, на которые у них пока нет ответов. Поисками таковых они занимались всю ночь, запершись в кабинете у Сергеева. К утру они пришли к выводу, что из сложившейся ситуации можно извлечь немалую выгоду, если выбрать правильную линию поведения.

Профессор Арзамасцев искал возможность осуществить одну свою идею. Он пришел к выводу, что настала пора для решительных действий.

Академик Чанов и профессор Галазов тем временем подыскивали нужные слова, чтобы сообщить Сергееву и Лычеву плохую новость: человек в палате № 1А умер.

Американцы также не спали этой ночью, и все четыре группы занимались делом. Например, группа под началом Роберта Такера искала возможность подключиться к кабелям правительственной связи. За сведения о местонахождении бронированных кабельных трасс были заплачены огромные деньги, недостающими сведениями любезно поделились британские коллеги. Было принято решение действовать двумя группами по три человека в каждой. Первая спустилась в подземную галерею в районе подъездных путей Белорусского вокзала. Эта группа не смогла найти выход к трассе и вернулась ни с чем. Второй группе повезло больше. Люди, входившие в ее состав, были одеты в форму сотрудников метрополитена, разговаривали на русском языке без акцента и имели при себе необходимые документы. Незадолго до закрытия станции они воспользовались служебным помещением, выждали там некоторое время, затем проникли в тоннель метрополитена. Дальше они пользовались картой и в конечном итоге оказались у бетонированного колодца, который привел их к кабельным трассам. Дальнейшее было делом техники и совершенных технологий электронного шпионажа. Если опустить технические подробности, то останется только добавить, что сотрудники ЦРУ и АНБ нашли именно то, что искали. Они записали на пленку несколько разговоров, среди которых наибольший интерес вызвали два. В этот же день пленкой займутся переводчики, эксперты идентифицируют по голосам личности говоривших, и на стол директора ЦРУ ляжет стенограмма разговора.

04.22.10–04.26.33

Ак. Чанов: Товарищ Сергеев, плохие новости.

Сергеев (раздраженно): Говори быстрее, я занят.

Ак. Ч.: Несколько минут назад скончался Генеральный секретарь нашей партии…

Сергеев: Умер? Очень некстати. Не клади трубку, я сейчас…

Пауза 02 мин. 17 сек.

Сергеев: Значит, так, академик… Наш дорогой товарищ должен еще некоторое время пожить. Вы поняли меня?

Ак. Ч. (озадаченно): Нет.

Сергеев (раздраженно): Живой он еще, понял?! И будет жить ровно столько, сколько нужно для партии и государства… Ладно, я сейчас к тебе людей подошлю. Выполнишь все их указания.

04.31.40–04.36.27

Ак. Чанов: Товарищ Лычев, плохие новости…

Лычев (раздраженно): Сегодня у всех плохие новости. Говори.

Ак. Ч.: Только что скончался Генеральный секретарь нашей партии…

Лычев: Сдох? Некстати. Не клади трубку…

Пауза 02 мин. 21 сек.

Лычев: Чанов, ты Сергееву звонил?

Пауза 21 сек.

Лычев: Академик, ты куда пропал?

Пауза 07 сек.

Ак. Ч.: Да, я сообщил ему.

Лычев: И что он сказал?

Пауза 11 сек.