Кремлевский пасьянс
Шрифт:
Профессор горестно покачал головой.
– Клиника размещена в небольшом здании, площадью не более двухсот метров. Вы уже частично знакомы с расположением помещений. Из коридора можно попасть в другое крыло, там еще четыре комнаты, по две для врачей и охраны. Под землей находится небольшая лаборатория, где мы продолжили работу над препаратом. Примерно два месяца назад четверых моих сотрудников увезли в неизвестном направлении. Объяснение было простым – работа закончена, можно возвращаться в свой институт, а вас, профессор, просим остаться еще на две-три недели…
– Очевидно,
– Позже и я пришел к такому выводу, – кивнул Арзамасцев. – Когда меня в первый раз привели в эту палату, я испытал шок. Это был миг прозрения, Ермаков, и я сразу же многое понял. Например, что благодаря мне в руках КГБ оказалось ужасное оружие, которым они воспользуются без зазрения совести.
– Вы пытались им помешать?
– Да, – глухо ответил профессор. – Я попытался уничтожить документацию, но они не позволили мне этого сделать. После той попытки Ремезов приставил ко мне двоих людей, и они постоянно контролируют все мои действия. Они и сейчас находятся внизу, в лаборатории. Тогда я отказался на них работать, перестал изготавливать новые партии препарата. Поначалу они прибегли к мерам психологического характера: исследования ведутся с разрешения АМН и правительства, в опытах участвуют добровольцы, в основном приговоренные к смертной казни преступники и так далее. Ремезов показал мне соответствующие документы. Теперь я понимаю, что все эти бумаги были сфабрикованы сотрудниками КГБ. Я все равно наотрез отказался участвовать в их сатанинских делах, и тогда они пригрозили, что убьют жену или дочь.
Арзамасцев замолчал и опустил голову. Ермаков осторожно коснулся его плеча.
– Мне очень жаль, профессор…
– Я сам виноват, – Арзамасцев поднял на него помутневшие от боли глаза. – Три недели назад они убили мою жену. В их руках моя дочь. Если я не буду изготавливать препарат в достаточном количестве, они убьют и ее. Они бы рады от меня избавиться, но изготовить «Зеро» не так просто. Те двое, которых они приставили ко мне, – опытные биохимики, но пока у них ничего не получается. Как только они научатся изготавливать препарат нужной степени чистоты, меня сразу убьют. Меня и мою дочь.
Ермаков посмотрел на него долгим взглядом. Он не мог бы с точностью сказать, почему, но он верил этому человеку и ни в чем его не винил. Будь проклята страна, в которой возможно подобное!
– Но не это послужило причиной моему решению возобновить сотрудничество с чекистами. Я надеялся, что мне удастся как-то воспрепятствовать их планам. Это страшные люди, Ермаков, и я не хочу, чтобы мое открытие оставалось в их руках.
– Кто здесь главный? – спросил Ермаков.
– Эти двое, – показал на психиатров профессор. – А самый главный из всех генерал Ремезов, начальник Второго главного управления КГБ. Это он приходил сюда вместе с Фоминым.
– Генерал Ремезов, – тихо повторил Ермаков, и профессор заметил, как сузились его глаза. – Я запомню это имя. У меня будут вопросы к генералу Ремезову.
– Вы еще надеетесь отсюда выбраться? – с сомнением посмотрел на него Арзамасцев.
– Это именно то, чем я собираюсь заняться, – твердо заявил Ермаков, поднимаясь с кровати. – Сколько времени
– Пятнадцать минут, – ответил профессор, взглянув на часы. – Ну хорошо, допустим, вам удастся выбраться из клиники. Что дальше?
Профессор натолкнулся на острый взгляд Ермакова.
– Отслужу панихиду по невинно убиенным. И заставлю поучаствовать в ней генерала Ремезова и майора Фомина. А возможно, и других, если они этого заслужили.
Он нагнулся и поднял с пола пистолет. Выщелкнул обойму и с удивлением посмотрел на профессора.
– Это капсулы с парализующей начинкой, – пояснил тот. – Срок действия не менее двух часов.
– Как раз то, что нужно, – улыбнулся краешком губ Ермаков. – Профессор, в углу очнулся человек.
– Ага, зашевелились, голубчики…
Профессор нагнулся к психиатру, который, придя в себя, крутил головой во все стороны, и приказным тоном сказал:
– Лежать! Всем лежать!
Он заметил реакцию Ермакова и пояснил свои действия:
– Прошло достаточно времени, чтобы препарат начал действовать. Сейчас эти мерзавцы находятся в легкой стадии внушения, они способны реагировать на простые команды.
Ермаков внезапно застыл посреди комнаты.
– Как вы сказали, профессор? Они находятся в легкой стадии внушения? Я вас правильно понял?
– Смотрите внимательно, Ермаков.
Профессор подошел к одному из врачей и громко сказал:
– Встать!
Тот беспрекословно подчинился и застыл, как соляной столп.
– Встать! Всем встать! К стене!
Трое врачей и охранник со сломанной рукой быстро поднялись и встали у стены. В коридоре послышался шум, и профессор выглянул в дверь.
– Встать лицом к стене! Так стоять!
– А что, хорошая идея! – задумчиво произнес Ермаков.
Если бы начальнику Второго главка КГБ генерал-полковнику Ремезову довелось увидеть выражение лица Ермакова, возможно, он предпочел бы сразу застрелиться.
Глава третья
– За парком сворачивай направо, – скомандовал Вельяминов водителю. – Сбавь обороты. Теперь шпарь по Лонгиновской, на пересечении с Ухтомской свернешь к Госпитальному валу и обратно на Красноказарменную.
Он обернулся к Савельеву, который вместе с техником колдовал над приборами, занимавшими почти весь объем микроавтобуса.
– Приготовьтесь, сейчас будем проезжать.
Темно-синий микроавтобус проехал мимо высокой бетонной стены, обогнул жилой дом и свернул на Ухтомскую. Через несколько минут они припарковались на площади у входа в парк Окружного Дома офицеров. Вельяминов отвинтил крышку термоса, налил в стаканчик горячий кофе и протянул Савельеву.
– Ну и ночка сегодня выдалась, – пожаловался Савельев, благодарно кивнув. – Когда вся эта лабуда закончится, я для начала напьюсь вусмерть, а потом завалюсь спать. Устрою себе реабилитацию по полной программе.
– Это ты своему психиатру расскажешь, – сухо произнес Вельяминов. – Не тяни резину.
Савельев допил кофе и вытащил из смятой пачки сигарету.
– Нашли.
– Уверен? – с сомнением спросил Вельяминов.
– Сто процентов. Как раз то, что мы ищем.