Кренер
Шрифт:
— Ну капитанскую кирасу может и не пробьет, а доспехи рядового гвардейца с пятидесяти шагов прошивает, как игла носовой платок, — с усмешкой проговорил широкоплечий коротышка Мальк, глядя на пластинчатую защиту на груди временного командира.
Рузольфа тоже усмехнулся. Он недаром был потомственным оружейником. Под довольно неплохим пластинчатым доспехом, который полагался ему как представителю гвардии султана у него скрывался еще один, более тонкий, но не менее прочный. Навряд ли в Сабарканде найдется арбалет, который сможет пробить эту двойную защиту. Но голова, руки и ноги оставались уязвимы. Поэтому добивать подранков пойдет Мальк. Своей шкурой Рузольф без нужды рисковать не собирается.
Определившись с планом засады,
— Жрать охота, — выдал общую мысль Мальк, — выплевывая последнюю финиковую косточку.
— Ничего, клиентов примем, пообедаем, — решил подбодрить всех Отто, — они с харчями идут. Да и ноогам они, скорее всего, в уплату за проход медовые соты тянут. Так что и десерт будет.
— Без нужды больше не разговариваем и не шумим, — сказал Рузольф, запахивая плащ, — сидим тихо и ждем.
Потянулось ожидание, туман обтекая затаившихся людей, напитывал одежду влагой с примесью какого-то фруктового аромата. Поначалу, после жары на подъеме, прохлада была в радость, но уже через полчаса сырость и постоянный сквозняк никаких положительных эмоций не вызывали. Теперь желание поскорее увидеть охотника с дочерьми подстегивал не только голод, но и холод.
Мальк сидел и недовольно морщился. Сам он сырости не боялся, а вот держать расчехленным арбалет, когда на нем постоянно конденсируется влага было для него равносильно пытке. Стрелок обожал свое оружие и заботился о нем, как о единственном ребенке. Поэтому он наверное и заметил первым движение на перевале. Кто идет и чем вооружен на таком расстоянии было понять трудно, но количество он сосчитал — пятеро. Если двое из них девки, то все складывается более, чем удачно. Оставалось дождаться, пока добыча спуститься к ним в руки.
Глава 22
Черный огонь
Все когда-то заканчивается, закончился и этот, казавшийся бесконечным, подъем. До заката оставалось пара часов, когда Тунио, а за ним и остальные члены небольшого отряда вступили на перервал. Все настолько устали, что никто не сказал ни слова. Мартин смотрел на белое пятно на коричнево-зеленом склоне. Из узкого ущелья медленно вытекал и растворялся в нагретом воздухе туман. Была в этой картине своя редкая красота, но охотник думал не о ней, а о том что идти придется практически на ощупь, и мало ли что их в этом ущелье ждет.
Мысли Тунио были еще тревожнее. После выходки покойного Керзака он не был уверен в том, что ему заплатят обещанное. Был риск, что его вообще решат прикончить. Их даже совесть мучить не будет. Он же не обеспечил безопасность, и его человек на них напал.
Понк устал, но это было не самым худшим. Сегодня он впервые убил человека. Он не сомневался, что поступил правильно, но рука, в которой он сейчас нес арбалет до сих пор вздрагивала, а ладонь становилась потной при воспоминании о том выстреле. Оружие, с которым он умел и любил обращаться на тренировках сейчас казалось незнакомым и пугающим. Сотни удачно пораженных мишеней за многие годы сейчас перевесил один выстрел, закончивший человеческую жизнь. А еще он беспокоился о Карине, девушка сильно ударилась, когда ее толкнула сестра, и сейчас скрывала боль, чтобы лишний раз не расстраивать Юдифь. Но Понк видел как она морщилась и периодически прижимала руку к боку, преодолевая подъем.
Но самую большую тревогу испытывала Юдифь. Она чувствовала страх ужасной потери, которая должна погрузить ее во тьму, наполненную страданием и гневом. Но понять, что ее мучает она не могла. Пока она шла, пейзаж, на который она смотрела сам по себе окрашивался поочередно в два цвета: белый — цвет боли и черный — цвет ненависти.
Девушка чувствовала на расстоянии жар. идущий от сумки отца и решила, что горе должны принести артефакты. Почему она не уговорила отца избавиться
— Пойдем, не стоит задерживаться. Если за нами гонятся, то в долине мы уже будем защищены от погони, — Тунио начал спуск и остальные последовали за ним.
Мартин шел почти сразу за контрабандистом, следя за ним и одновременное вглядываясь в белое марево, к которому они приближались.
Юдифь и Карина немного отстали. Понк шел последним.
С каждым шагом тревога Юдифь нарастала. Девушка шла все медленнее, отставая от отца. Сумка на его спине наливалась в ее глазах чернотой. Стараясь не смотреть на это угольное пятно она перевела взгляд на Тунио, а потом на вход ущелье.
— Нет! Стойте, там смерть! — закричала она, узнавая режущую болью белизну, которая преследовала ее всю дорогу, и развернулась к сестре, — Беги назад! Быстрее!
Катрин остановилась, а Юдифь в этот момент сбросила свою сумку и подскочив к сестре, попыталась сорвать и ее мешок.
— Бросай и беги! — голос Юдифь срывался, глаза были широко распахнуты, а зрачки казалось расширились и стали темнее.
Карина в первый момент решила, что на сестру опять что-то нашло и замерла на месте, но потом она всмотрелась в пятно тумана, на которое с ужасом оглядывалась младшая сестра и увидела фигуру лучника, который сделал шаг вперед и натянул свое оружие. В этот самый момент дымка колыхнулась и она узнала Рузольфа. На лице его была досада, которую сменила довольная улыбка, когда он остановил взгляд на Понке и спустил тетиву. Карина даже не успела вскрикнуть, но она успела сделать шаг, и стрела с широким наконечником глубоко вошла ей под лопатку. Девушка опустилась на колени цепляясь за жениха и тот сел на землю, глядя как изо рта его любимой толчками выходит кровь, не давая ей сказать последнее слово.
Долгие несколько секунд Понк не двигался. Весь мир для него собрался в тонкую струйку крови, которая говорила ему, что он уже вдовец. Еще секунды хватило, чтобы решить, что делать. Прячась за телом погибшей девушки, он скинул поклажу и прыгнул вниз по склону, прижимая к животу арбалет. Он перекувыркнулся на пологом склоне три или четыре раза и смог остановиться, стоя на одном колене и упираясь второй ногой в торчащий камень. Остановившись, он сразу выстрелил от бедра, потом вскинул арбалет и снова выстрелил. Потом встал и пошел в сторону Рузольфа, рывками вращая рычаг перезарядки. В арбалете было десять болтов, восемь из них попали в Рузольфа, который успел выпустить в пустую две стрелы. Наконец арбалет щелкнул вхолостую, Понк перехватил оружие не манер дубины и бросился к убийце невесты, до которого оставалось шагов пятнадцать. В пяти шагах от цели он поймал грудью стрелу и покатился по земле. Падая, он швырнул оружие во врага, но тот увернулся.
— Проклятый щенок! Сволочь! Долбаный кондитер!
Рузольф был в ярости. Из-а этого мальчишки он сам застрелил рыжую девку. Хуже того, мелкий ублюдок его ранил. Доспех остановил шесть болтов, но один из снарядов зацепил предплечье, а еще один попал в ногу, пробив мышцы чуть выше колена. Конечно повезло, что ему не раздробили коленную чашечку, но ходить в ближайшее время ему будет очень непросто.
С самого начала все пошло не по плану. Когда долгожданные гости начали спускаться, из ущелья вывалился клуб тумана и перекрыл обзор. Когда видимость только начала восстанавливаться младшая из девок завопила, видно что-то заметила. Рузольфу пришлось сделать пару шагов вперед, чтобы увидеть цели. Последним по склону спускался ненавистный ученик кондитера. Промахнуться с такого расстояния Рузольф просто не мог и, прицелившись, пустил стрелу ублюдку в живот. Гвардеец не забыл как мальчишка в ночь Башмаков Милостливой грозил ему с Гвином всадить по стреле в кишки. Мстительность его подвела. Ну что ему мешало прицелиться в грудь или даже в голову? Тогда эта дура просто не смогла бы заслонить женишка от стрелы. А тот сразу сел на землю и прикрылся ее телом, ублюдок.