Кренер
Шрифт:
— Охотник, пора трогаться дальше.
Старик открыл глаза и сел.
— Ты же говорил, что пойдем после рассвета?
— Сдается мне, что за вами может кто-то погнаться, и я не хочу встречать рассвет на отрытом месте, где нас легко заметить. Предлагаю двинуться в путь немедленно и немного продвинуться вверх по склону. когда взойдет солнце мы уже будем под деревьями.
— Согласен, — ответил Мартин и, встав, начал будить дочерей.
Через пять минут маленький отряд уже надел заплечные мешки и тронулся в путь. Луны не было и сотню метров до склона они прошли довольно медленно. Дорога резко пошла вверх. Двигаться можно было лишь по
Понк нервничал. Чтобы подавать руку девушкам ему пришлось повесить арбалет за спину. Он специально не спешил, оставляя между собой и контрабандистами несколько шагов. Но сильно отставать было нельзя. В темноте можно сбиться с пути. Приходилось самому держаться на неустойчивых камнях, помогать девушками и желать отрастить глаза на затылке каждый раз, когда невозможно было не поворачиваться к провожатым спиной.
Наконец солнце уверенно выглянуло из-за горизонта и осветило из путь. Желтоватый ракушечник крошился под ногами, куда более надежную опору давали корни старых можжевельников, покрывавших склон. Хвойный запах и утренняя прохлада приятно бодрили, но уже через пол часа стало понятно, что дорога дается трудно и дальше заданный темп они не выдержат. Сделали первый короткий привал на пять минут, после чего продолжили путь, останавливаясь каждую четверть часа. Через два часа на пути попалась более менее ровная площадка и все, не сговариваясь, поснимали мешки и стали устраиваться на отдых. У края площадки из ракушечника торчал скальный зуб — темный камень, возвышающийся где-то на три человеческих роста. Он был слегка изогнут и формой действительно напоминал клык хищника, как и многие подобные камни, мимо которых отряд уже проходил.
Карина оказалась рядом с камнем и попробовала прикоснуться к нему, но невольно отдернула руку. Рука онемела, словно из нее высосали все тепло. Девушка вскрикнула и встала, чтобы отойти от странной скалы. Понк от ее вскрика вскинул арбалет и замер, не зная во что целиться.
— Тише, парень, а то зазнобу свою подстрелишь, — Тунио заметил, как девушка прикоснулась к темному камню, — а ты, красавица, лучше не трогай эту штуку. Дурные они и для людей опасные. Если человека к такому камню привязать, то он через несколько часов либо околеет либо умом тронется. Ну или в лучшем случае обессилит и больным сделается.
— А что при тебе кого-то привязывали? — спросил Мартин, — или так болтаешь?
— При мне привязывали, — подал голос Керзак, сидящий прислонившись спиной к дереву, — пара парней крысятничали в отряде. Их на горячем поймали, но судить без старшего не захотели. Привязали их, стало быть, на ночь к такому вот зубу. Один крепкий был малый, с меня ростом. На утро сам встать не смог, лицо серое и весь какой-то стал, как отжатая тряпка. Отвязали его да бросили, но только ему это не помогло. Чуть очухался и хотел вниз пойти, да только падал все время, пока и башку себе не раскроил.
А второй мелкий был еще, лет шестнадцати. Вот он сил не лишился, но мозги ему начисто переклинило. Его отвязали, а он, что бешеная шавка, как кинется… Рычал,
Пока бородач говорил все смотрели на него и только потом заметили, что Юдифь подошла к каменному зубу вплотную, положила на него обе ладони и уперлась в темную поверхность лбом.
— Юдифь, ты что? — Карина подошла к сестре, взяв ее за плечи, попыталась отстранить от опасного камня, но та словно приклеилась к нему.
— Сестра, очнись! — Карина обняла ее за талию и с силой потянула за собой.
Реакция Юдифь стала неожиданной. Она отвела левую руку и оттолкнула сестру. В толчке была такая сила, что девушка отлетела на несколько шагов и остановилась только врезавшись в ствол древнего можевельника. Сильно ударившись боком она со всхлипом свернулась калачикои и замычала от боли. Понк кинулся к ней
— Не мешай, дура! — Юдифь стояла теперь боком к камню, опираясь на него одной рукой, — Ты же просто не чувствуешь. Размякла от нежности к своему женишку. Да и не только от нежности. Хе-хе! Да сестричка? Да ладно… А вот ты отец не зря боишься, этот урод только и думает, как нас прикончить.
Юдифь указала рукой на Керзака.
— Ты девка, похоже опять мозгами подвинулась, наверное камушек так на тебя действует, — Керзак шагнул к девушке и хотел отодвинуть ее от скального зуба, но та с неожиданной силой откинула его руку, а потом, оскалившись, ударила открытой ладонью в нос, да так, что хрустнули хрящи.
Била Юдифь левой рукой, правой она опиралась на камень. Лицо ее изменилось. Черты стали резче и злее. Увидев, как из носа бородача потекла струйка крови она довольно ухмыльнулась.
Тунио посмотрел на девушку и его пробрал страх. Русые волосы казалось потемнели и шевелились, хотя даже малейшего ветерка не было и в помине. Интуиция, которая много раз спасала контрабандиста вопила, что от этой девочки сейчас лучше находиться как можно дальше.
Керзак тоже почувствовал гнетущий страх. Казалось что от фигуры рядом с камнем идет какая-то темная волна, заставляющая вжать голову в плечи. Но он не поддался. Дело в том, что его невероятно бесило, когда его били женщины. Проведя по лицу и взглянув на кровь на своей ладони он скривил губы.
— Шлюха! — выкрикнул бородач и наотмашь ударил девушку обратной стороной ладони по лицу. Удар был был быстрым и сильным, в других обстоятельствах от такого у хрупкой девушки могла бы и шея не выдержать. Но сейчас Юдифь лишь слегка пошатнулась, оскалив зубы. Но чтобы удержать равновесие ей пришлось оторвать правую руку от камня. Глаза у девушки неожиданно закатились и она беззвучно осела на землю.
— У-у-у, стерва! — Керзак схватил потерявшую сознание девушку за шкирку словно котенка и легко поднял, собираясь то ли ударить, то ли швырнуть.
— Отпусти мою дочь! — Мартин выхватил арбалет и нацелил на здоровяка, сделав в его сторону пару шагов.
— Керзак, успокойся, — Тунио видел, что ситуация становиться опасной. Вдобавок в голове у него неприятно гудело. Чувство гнетущего страха исчезло, но ощущение было такое, словно он пропустил пару хороших ударов по черепу, — нам всем сейчас лучше успокоится.
— Эта шлюха мне нос разбила! — Керзак встряхнул безвольно висящую Юдифь, — Она вчера на меня кидалась, и теперь опять!