Кренер
Шрифт:
В тот же момент раздался звук, напоминающий удар хлыста. Это свой любимый арбалет спустил Мальк, подстрелив идущего впереди невысокого узколицего мужчину. Идущий следом за ним охотник выстрелил практически вслепую, ориентируясь на звук. Придурок Мальк бил в безоружного вместо того, чтобы сразу обезвредить стрелка и поплатился, заработав болт в шею. Невсокий крепыш с хрипом осел на землю, а старый охотник уже взводил свой арбалет. Рудольфу пришлось отвлечься от Понка, чтобы всадить стрелу старику в грудь. Повернув голову, он уже увидел, как мальчишка катится по склону. На удивление он не долетел до самого низа, а смог остановиться. Рузольф поднял лук, но не успел его натянуть. В живот
Рузольф увернулся и осмотрел результаты прошедшей неполной минуты. Узколиций контрабандист сидел на земле и держался за арбалетный болт, вошедший рядом с ключицей. Около него на земле лежал старик со стрелой, торчащей из левой стороны груди. Выше по склону уткнулась в землю лицом Катрин, а рядом с ней на коленях стояла младшая дочь охотника.
Ну что ж, все еще и не так плохо. Девку они повяжут, а старшей нужно сцедить крови в флягу, пока теплая. Если положить на лед, то два дня до до ритуала она сможет пролежать.
— Гриф, Отто, за дело! — Рузольф позвал помощников, потому что сам он сейчас за девкой бегать не сможет. Нужно поскорее перевязать ногу. Хорошо, что болт прошил мышцы насквозь и не надо будет его извлекать. Но опираться на ногу теперь трудно и кровь нужно остановить. Но за перевязку он возьмется после того, как парни повяжут девку и проверят, что охотник действительно мертв.
— Контрабандиста пока не убивайте, — сказал Рузольф вышедшим из белого марева стражам, — может расскажет что-нибудь интересно и заслужит, чтобы ему сохранили жизнь.
Оставлять узколицего в живых Рузольф не собирался, но допросить его не помешает. А надежда на спасение поможет ему быть поразговорчивей.
Гриф и Отто двинулись вверх слаженно, слегка расходясь в разные стороны, чтобы дать девчонке меньше шансов на побег, но та их удивила. Она сама кинулась вниз по склону. Стражи сначала напряглись, но поняли что девушка без оружия и бежит не на них, а к лежащему в нескольких шагах отцу. Ну что ж хорошо, меньше гоняться. Только добежав, девушка не стала трясти отца или проверять его дыхании. Вместо этого она с неожиданной силой рванула его сумку, разрывая с треском плотную ткань. Добравшись до содержимого она, замерев, издала утробный стон, а через несколько мгновений подняла на стражей широко раскрытые черные глаза, лишенные белков, и закричала.
Глава 23
Прощание
Мартин сидел на уже остывшем после жаркого дня ракушечнике и смотрел на две каменные насыпи на фоне ночного неба. Дочь и зятя он похоронил сам. Юдифь после произошедшего уже несколько часов сидела на одном месте и почти ни на что не реагировала. Тунио, у которого из под ключицы охотник вытащил застрявший острием в заплечном мешке болт, сейчас мало на что годился. Хорошо хоть способен сам ходить.
Контрабандист здорово помог самому охотнику, освободив от доспеха, в котором застряла уже вторая за прошедший день стрела. Наконечник вошел неглубоко между ребрами, нацелившись, но не дойдя до сердца. Тунио распорол ножом ремни на боку и снял доспех одновременно вынимая наконечник из раны. Кровотечение было небольшим и охотник справился с ним тем же способом, что и с утренней раной. Остановив кровь, Мартин занялся ранением узколицего. Срезав наконечник и оперение у болта, снял с мужчины рубашку
В ту проклятую минуту, когда Юдифь закричала об опасности, он повернулся на голос и оказался к ущелью спиной. Поэтому он не увидел лучника, а лишь услышал, как щелкнула тетива. Через секунду раздался еще один щелчок, громче первого, и стоящий рядом Тунио, развернувшись, начал падать на землю, Мартин, не раздумывая, выстрелил на этот звук и даже попал. Но как же он ошибся с целью. Если бы он выстрелил в Рузольфа, а не в крепыша с арбалетом, то возможно Понк бы остался жив и ему не было бы так стыдно перед погибшей дочерью. Хотя, если бы он выстрелил в туловище, то просто добавил бы Рузольфу еще один болт, торчащий из доспеха.
Мартин перебирал в голове короткую схватку десятки раз, понимая что это ничего не изменит, но и перестать думать о произошедшем он не мог. За несколько секунд он потерял дочь и зятя. Он ведь начал называть про себя Понка зятем, а не «кондитером». Мальчишка еще совсем, и спас ему жизнь, а Мартин его спасти не смог, как и свою старшую дочь.
А младшая… Его младшая дочь стала черной ведьмой, самым чистым и страшным злом, которое только знали в султанате. Его Ири, когда они поженились рассказала о дремлющем в ее крови даре. Она сказала, что больше всего боится, что этот дар проснется и поглотит ее саму, превратив в чудовище. Она попросила и он пообещал, что если она станет черной ведьмой, то он сам ее убьет. Жену проклятье не коснулось, а вот дочь…
Мартин посмотрел на Юдифь. Девушка сидела на камне и смотрела в одну точку. Так она провела практически все прошедшие время, лишь пару раз она вставала и делала несколько шагов, но затем опять возвращалась к прежнему состоянию.
Охотник перевел взгляд на раненого контрабандиста. Узколицый жулик знает про то, кем стала Юдифь. А еще он любит деньги. И приятеля потерял из-за них. Он опасен. Мартин не был хладнокровным убийцей, но потеряв одну дочь, он не хотел рисковать тем, что осталось. Старик не спеша поднялся и пошел в сторону Тунио.
— Отец не надо, — Юдифь говорила тихо, но отчетливо, — он сегодня уже думал нас убить. Даже примерялся. У него в рукаве спрятано оружие. Но он не захотел крови. Его даже золото сейчас не влечет. Он потерял последнего друга и не знает куда идти дальше, но убивать он точно не хочет. А меня он боится.
— Дочка, — Мартин остановился в растерянности. Слова девушки и удивляли и пугали одновременно, — Я… Я думал ты разучилась говорить.
— Нет отец, не разучилась, — Юдифь вздохнула и посмотрела на старика.
Мартину пришлось напрячься, чтобы не отвести взгляд. Белки у дочери уже не были черными, но зрачки были похожи на клочок неба, по которому несутся, сменяя друг друга, темные тучи. Иногда между тучами проблескивали изумрудные молнии, напоминая о ее с рождения зеленых глазах.
— Мне нужно было успокоится, — девушка говорила очень ровным, равнодушным голосом, — Он правильно делает, что боится. Я хотела его убить, но удержалась, потому что он помогал тебе с раной.
— Тебя я тоже хотела убить, папа, — голос не дрогнул, но тучи в зрачках побежали быстрее, — за то что повел нас этой дорогой, за то что не защитил Карину. Я люблю тебя, папа, поэтому не убила тебя вместе с этим человеком и не пошла обратно в Самарканд… Убивать. Убивать всех, кто виноват в смерти сестры, всех, кто не захотел помочь или защитить, всех кто такое позволил… А лучше, вообще всех, до кого смогу добраться.