Крепкий орешек Джонс и нарисованный город
Шрифт:
Лялябет отчаянно завизжала.
– Я держусь, я держусь! – неубедительно кричала Орешек, беспомощно размахивая ногами над бездной. – Быстрее! Вытащите меня!
И тут что-то снова лопнуло.
36. Падение
Всё вокруг превратилось в замедленное кино.
Трос,
37. Спасательный трос
– ОРЕЕЕШЕЕЕК?
Голос Лялябет раздавался глухо, словно где-то высоко-высоко.
– ОРРРЕЕЕЕЕШШШЕЕЕЕЕК? ТЫ НЕ УШИБЛАСЬ?
– КАЖЕТСЯ, НЕТ.
Орешек крепко цеплялась за что-то над головой и тихонько раскачивалась над ущельем.
– О’КЕЙ, ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕ! – это уже был Роквелл. – МЫ ТЕБЯ СЕЙЧАС ВЫТАЩИМ!
Пару секунд спустя она начала подниматься. Все мышцы на руках горели. Она посмотрела наверх и увидела, что держится за баллончик с краской, который достала из патронташа, а форсунка баллончика в свою очередь соединяется с краем обрыва длинной, тягучей, как резина, струёй краски. Падая, Орешек выпрыснула себе из баллончика спасательный трос. Как ни странно, она совершенно не помнила, чтобы ей в голову пришёл такой план. Всё, похоже, произошло бессознательно.
Орешек наконец оказалась на самом верху утёса; из последних сил она перебралась через край и повалилась в снег. На неё тут же прыгнули обрадованный Штришок и ещё сильнее обрадованная Лялябет. Роквелл сидел с красным лицом в нескольких метрах от них посреди большого мотка «верёвки», нарисованной краской из баллончика.
– Всё. Последняя соломинка, – тяжело пропыхтел он. – Хватит с меня. Орешек, пожалуйста, нарисуй дверь. Я хочу домой.
38. Блестящая мысль Роквелла
Орешек и Лялябет стояли над краем ущелья и смотрели вниз, на обломки моста, которые свисали с утёса в пропасть.
– Что же нам теперь делать? – спросила Лялябет.
– Не знаю, Эль-Би. Миссис М говорила, что надо быть у озера до темноты, – вот и всё, что я знаю.
– Так как же с дверью… – пробормотал у них за спиной Роквелл. Он по-прежнему сидел в снегу.
– Как нам спуститься к озеру? Есть у кого-то блестящие идеи? – спросила Орешек, вглядываясь за край обрыва.
– Ну, всегда можно прыгнуть со скалы вниз, – беззаботно предложила Лялябет.
– Очень смешно.
– Кстати… – вдруг оживился Роквелл, – почему бы и нет.
И у него на лице появилось выражение глубокой сосредоточенности.
Орешек нахмурилась.
– Доберёмся мы, конечно же, быстро, кто б сомневался. Просто будем немножечко, как бы это сказать, мёртвые.
– Не обязательно. – Роквелл поднялся на ноги, подошёл
– Интересно, – кивнул он головой.
– Ты чего? – спросила Орешек.
– У меня рождается блестящая мысль, – сухо ответил он. – Можно даже и спрыгнуть, если будет правильное снаряжение.
– Какое… снаряжение? Парашют? – спросила Лялябет.
– Для парашюта здесь мало высоты. А вот какая-нибудь простая конструкция из крыльев сработает. Ну, и чтоб снизу было за что держаться.
– Не понимаю, – сказала Орешек.
– Это, наверно, смешно, но только вчера я читал про термодинамику, и, в общем, если ты стоишь, например, на краю скалы и держишь над головой какую-нибудь аэродинамическую поверхность, или крыло, а потом разбежишься до пятнадцати миль в час, то из-за скольжения воздуха по верхней поверхности крыла давление значительно упадёт. Это создаст подъёмную силу, которая… оторвёт тебя от земли.
– То есть ты полетишь?
– Ну, как бы да, будешь скользить по воздуху. А когда перелетишь через край пропасти, сила тяжести будет медленно притягивать тебя обратно к земле, но в то же время ты будешь продвигаться вперёд, – он посмотрел на озеро в глубине ущелья. – Теоретически, так можно спрыгнуть с обрыва и, управляя крылом, опуститься вниз.
Орешек протянула Роквеллу карандаш:
– Отлично! Нарисуй-ка это крыло.
– Но… я не умею! Я в рисовании бездарь!
– Чушь! Вообрази, что чертишь какую-то схему в тетради по физике и хочешь произвести огромное впечатление на Духа Смерти.
Роквелл начал что-то рисовать прямо перед собой. Линия, как обычно, выходила из-под кончика карандаша и повисала в воздухе.
– Ух, ты! Как круто! – воскликнул он.
Орешек улыбнулась.
Через несколько минут Роквелл закончил схему.
– Ну вот. Что скажешь?
– Неплохо для того, кто не умеет рисовать. Совсем неплохо, – кивнула Орешек. – Для нас с Лялябет просто идеально. Нарисуй-ка ещё одно для себя и Штришка.
– Для меня и Штришка? Ни за что! Я уже говорил, что хочу домой.
– Ну, перестань, Роквелл, ты нужен нам! Не могу же я разом держать и Штришка, и Эль-Би. Ты здорово всё придумал – неужто ты не хочешь увидеть, как это работает?
– Да, Роквелл, перестань! Что ты как маленький? – вставила Лялябет, а Штришок завертелся «восьмёркой» у ног Роквелла.
Роквелл покачал головой. Он и сам понимал, когда сдался.
– Ладно, побуду ещё. Недолго. Круто будет опробовать эту идею в реальных условиях. Но, чтобы вы знали, я хочу вернуться домой как можно скорее. Ясно?
– Как скажешь, – обрадовалась Орешек. – Нарисуешь – а я раскрашу.
39. Полёт
Орешек и Роквелл стояли на склоне в шести метрах друг от друга лицом к обрыву. Лялябет привязали наспех нарисованными ремнями за спиной у сестры, а Штришок выглядывал из набросанной так же второпях переноски у Роквелла на животе. Одноклассники крепко держались за нижнюю перекладину нарисованного маркером треугольника, который верхним углом крепился к большому плоскому крылу в виде стрелки. Ещё несколько тонких карандашных верёвок зачем-то тянулись от пассажиров к различным точкам крыла. Роквелл объяснил Орешку, что эти верёвки необходимы «для устойчивости».