Крепость королей. Расплата
Шрифт:
— Агнес! — прокричал он сквозь грохот. — Агнес!
На Матиса обрушилась очередная балка, но прежде чем раздавить, за что-то зацепилась и приняла на себя град камней, сорвавшихся с потолка. Он услышал несколько приглушенных криков, потом вдруг наступила тишина. Где-то сыпалось крошево на пол, но предсмертные крики смолкли. Лишь со двора доносились звуки продолжающегося боя.
— Агнес? — тихо позвал Матис.
Ответа не последовало. Юноша осторожно поднялся и осмотрел то, что некогда было парадным залом. Половина потолка обрушилась, как и часть восточной стены, так что внутрь задувал свежий утренний
Больше от Йокеля ничего не осталось.
— Ма… Матис?..
Юноша развернулся, услышав где-то в зале слабый голос Агнес. Он не сразу отыскал ее посреди хаоса. Молодая женщина пряталась в открытом камине, единственном месте, которое осталось невредимым после обвала.
— Господи, ты жива!
Смеясь сквозь слезы, Матис стал перебираться через завалы, пока не оказался перед камином. Торопливо разрезал веревки об острый камень и наконец заключил Агнес в объятия. Оба с ног до головы были покрыты пылью и пеплом и походили скорее на призраков, чем на людей.
Несколько мгновений они хранили молчание. Потом Матис выпустил Агнес и освободил ее от веревок.
— Я думал, ты… — начал он, однако Агнес остановила его жестом.
— Послушай, — прошептала она взволнованно и вцепилась в него.
С нее сошла прежняя таинственность, и она снова стала той обычной девушкой, которую Матис так любил.
— Думаю, я теперь знаю, где святое копье, — продолжала Агнес вполголоса. — Пока Йокель тут бредил, мне все стало ясно. Оно не в Трифельсе, а совсем в другом месте!
Она издала хриплый звук, и Матис не понял, то ли это смех, то ли всхлип.
— Рисунок! — выдохнула Агнес. — Еще в зале с кайзерами и королями он показался мне до боли знакомым. Слабость, которую я ощущала в подземелье, чувство, будто мои предки за мной наблюдают, — все это я уже чувствовала в другом месте!
Матис покачал головой и снова заключил Агнес в объятия.
— Агнес, очнись! Мне без разницы, где это копье, понимаешь? Все, что мне нужно, это ты! Я и без того слишком долго…
Он замолчал на полуслове. За спиной послышался шорох шагов. Матис стоял спиной к лестнице, и первой вошедших увидела Агнес. Тихо вскрикнув, она прошептала:
— Господи, Матис, скажи, что это неправда. Скажи, что мне это снится!
Матис с трепетом обернулся.
Если это и сон, то скорее кошмарный.
Глава 10
Трифельс,
24 июня 1525 года от Рождества Христова
Когда в зал вошел граф в сопровождении Мельхиора фон Таннингена, Агнес пребывала еще в состоянии транса. При мысли, что она наконец узнала, где спрятано святое копье, все прочее виделось точно сквозь мутную призму. Но вот оцепенение спало, и она начала различать подробности.
Подробности эти внушали все большее беспокойство.
Настораживала вовсе не злобная усмешка на лице супруга и не дрожь в уголках его рта. Пугала скорее перемена, произошедшая в Мельхиоре.
Мельхиор склонил голову набок и с улыбкой взглянул на влюбленных, стоявших перед камином. Между ними грудились обломки разрушенного потолка, в воздухе клубилось облако пыли. Помолчав немного, менестрель едва заметно поклонился.
— Здравствуйте, милая Агнес, — сказал он спокойным учтивым тоном. — Не обращайте на нас внимания и продолжайте беседу. Она весьма содержательна.
Матис переводил взгляд с Мельхиора на Фридриха. Похоже, и он заметил их единодушие.
— Мельхиор, как… как это понимать? — пробормотал он, еще оглушенный взрывом. — Вы, наверное, попали в ловушку к людям графа? Вы… его пленник, ведь так?
Менестрель молчал. Лишь по легкому движению губ стало ясно, как позабавил его вопрос Матиса. У Агнес перехватило дыхание. За долю секунды Мельхиор из хорошего друга преобразился в жуткого незнакомца. Разве такое возможно? Ей вспомнились все приключения, которые они пережили вместе, все прекрасные и ужасные минуты. Мельхиор очень полюбился ей своим восторженным, чудным нравом, сражался за нее и спас жизнь в Санкт-Гоаре… Что же теперь?
В душе ее зародилось ужасное подозрение.
Этого не может быть. Неужели я так ошиблась?
Ей вспомнились незначительные мелочи, которые только теперь, в свете новых событий, обретали смысл. Интерес Мельхиора к кольцу и старинным преданиям, его обширные знания о Санкт-Гоаре и святом копье, намерение взять ее на состязание в Вартбург, необычное для менестреля воинское искусство… Она снова взглянула на Мельхиора; тот потупил взор и с сожалением развел руками. Подозрение переросло в уверенность.
До чего же мы были глупы! Ужасно глупы!
— Что ж, думаю, пора кое-что прояснить, — ответил наконец Мельхиор и смущенно прокашлялся. — Должно быть, возникли некоторые недоразумения относительно моего отношения к его сиятельству графу.
Губы Фридриха скривились в коварной улыбке.
— Вот мы и свиделись, Агнес, — прошипел граф. — И соперник мой тут же… Будет особенно приятно вспороть ему брюхо и выпустить кишки у тебя на глазах.
Заметив, с каким ужасом Агнес смотрела на менестреля, Фридрих вздохнул и повернулся к Мельхиору.
— Боюсь, моей дражайшей супруге пришлось пережить ужасное разочарование. При этом должен сказать, фон Таннинген, свою роль вы сыграли превосходно. Я и сам до последнего не понимал, для чего кайзер послал вас ко мне… Может, объяснитесь?
— Кайзер? Какую… какую роль? — Казалось, к Матису только сейчас вернулся дар речи; с его разбитого лица схлынула вся краска. — Не понимаю…
— Думаю, я тоже, — отозвалась Агнес и выпрямилась.
Она старалась скрыть испуг и разочарование и все-таки мелко дрожала. В подземелье за нее говорила другая, более сильная женщина. Но сейчас, в разрушенном зале, она снова чувствовала себя маленькой и ранимой. Тем более что лишь теперь поняла, как заблуждалась в течение целого года.