Крепость
Шрифт:
Здесь наверху, на этой крыше, я тоже совершенно один. И картины ландшафта проезжают мимо, как и прежде: бесконечный фильм о французском ландшафте.
Деревушка.
Указатель с черным, витым шрифтом, «Salle Fetes», на красном фоне. Этот зал, пожалуй, давно уже стоит пустым.
На вершине стоит изготовленный из бетона игральный кубик для покера, словно верхушка стойки ворот. Почти все дома примыкают непосредственно к дороге. Изгородь из искусственной кривоствольной древесины: Бетон. Вот это я охотно рассмотрел бы: Изделие trompe l’oeil, во французском
Мимо! Повсюду в витринах разрисованные узоры под дерево, даже на больших воротах въездов, через которые прежде во дворы въезжали коляски.
Trompe l’ceil мимикрия снова стала писком моды. Ну, в конце концов, мы тоже изображаем из себя нечто иное, чем являемся на самом деле: Тема, которая имеет и свои плюсы и свои минусы.
Посреди деревушки дорога делает несколько резких поворотов. Невольно бормочу «чертово дерьмо!»
Старик тоже проклял бы эту местность. Да, если бы я мог просто наслаждаться, следуя по ней — но я вынужден быть постоянно начеку!
Доезжаем до вокзала, который стоит как неприкаянный в этом живописном ландшафте, и в его близости никаких домов. Вижу немецких железнодорожников и приказываю остановить «ковчег».
Железнодорожники принадлежат к длинному строительному поезду. Узнаю, что железнодорожные пути в нескольких местах взорваны, и теперь, в последнюю минуту, их требуется срочно требуется срочно ремонтировать.
— Самолеты-штурмовики достали нас совершенно! — жалуется железнодорожник, командир ремонтно-восстановительной роты. — Нам так не хватает бронепоездов с зенитками!
Ах ты, Боже мой! думаю про себя: бронепоездов ему не хватает! Как звучит-то!
Меня так и подмывает выкрикнуть: Это еще не все, чего здесь не хватает! Но я сдерживаюсь. Это первая железнодорожная часть, которую встречаю.
Во Франции размещается гигантский клуб Германских железнодорожников: секретари и обер-секретари Директора имперских путей сообщения, советники и старшие инспектора имперского Министерства путей сообщения — и все они ведут себя как генералы.
Наверное, и этот железнодорожник тоже принадлежит к этой плеяде довольно хитрых господ, давно позабытых мною.
— Здесь все идет кувырком, так сказать, разумное отступление — говорит он, — а такого развития событий мы не планировали. Такое просто не было предусмотрено…
— Ну, это, пожалуй, должно исходить из нашего способа мышления, — отвечаю ему и думаю при этом: Мания величия, никаких запасных путей к отступлению…
На открытой платформе вижу закрепленное канатами пианино — гротескный трофей. Навстречу нам движутся транспортные средства Вермахта. В легковом вездеходе стоят штабелями кроличьи клетки. Между ними висит гроздь из куриц со связанными ногами: самоснабжение. Куда только они двигают с этим добром?
Встречаем связистов, которые тоже ничего не знают. Их обстреляли, и кроме того, на дороге обнаружили дисковые противотанковые мины. Один волнуясь, изображает, как ручная граната летела по ним сверху из дома — требовалось постоянно наблюдать и осторожничать.
Что есть
Что это только за такие странные, разношерстные войсковые единицы? Хоть толика героизма, по-моему, вовсе не их конек. Немного позже по обеим сторонам дороги стоят транспорты Вермахта, полусваленые в кюветы, но нигде ни пробоины. Оставшиеся там, где их бросили, потому что закончился бензин.
Ха-ха-ха! смеюсь про себя: У кого в это время нет бензина в канистрах, тому не следует отправляться в путь на машине. Однако наш запас дров тоже довольно скоро может закончиться.
Бартль и «кучер», конечно, могли бы спокойно и дальше ехать, пока последний мешок не опустеет. Но я-то должен продумать наши дальнейшие шаги. Дьявол его знает, где и как мы сумеем разжиться новым запасом дров. В следующей деревне мы, в любом случае, должны достать пилу — или лучше две. В крайнем случае, пропилим пилой себе дорогу по Франции!
Дорожный указатель ставит меня перед дилеммой: Свернуть на Azay-le-Rideau — или двигать прямо на Tours?
Бальзак называл замок Azay-le-Rideau «ограненный алмаз», «что на границе с рекой Эндр покоится на сваях». Мне этот замок, как ни какой другой французский замок, знаком лишь по моим поездкам сюда в многочисленных сновидениях.
Нет, мы должны продолжать движение!
Облака на горизонте напоминают вытянутые на нитке клубки ваты: белая ватная гирлянда. Проходит немного времени, и все небо полностью в таких гирляндах, они становятся больше и плотнее и последовательно накатывают, словно украшения над деревней. От небесной синевы почти ничего не осталось. Опасность воздушного налета еще больше возрастает.
Далекие разрывы бомб заставляют меня собраться. Стучу прикладом автомата по крыше. Бартль мгновенно оказывается на дороге. Он, наверное, тоже их услышал. И вновь гремят взрывы. В какой-то момент понимаю: Это не янки.
Просто где-то там спряталась гроза. Небо перед нами быстро блекнет и становится темно. Выглядит угрожающе. И вот уже первые молнии вздрагивают далеко впереди, ударяя в землю.
Но, кажется, гроза не хочет начинаться так быстро. Вжимаюсь обратно между мешками на «ковчеге», и мы едем дальше.
У дороги большие кустарники. Летняя роскошь, буколическая территория.
Большие жуки бьют меня по голове. А теперь еще и комар попал в левый глаз. Слезами пробую вымыть его.
Безнадежно!
Даю знак остановки: Пусть Бартль поможет мне.
И он вскоре гордо предъявляет свою добычу: Мучитель являет собой всего лишь черную мошку.
Останавливаемся на большой площади с обрезанными липами, расположенными в строгом четырехугольнике. Не заметил, как называется это место. Все здесь аккуратно подстрижено, даже тенистые островки под липами выглядят аккуратно обрезанными. Втайне я надеялся найти здесь добрый глоток вина, но все выглядит опустошенным и плотно запертым. Прохожу вдоль бесконечной стены песчаника и оказываюсь перед входной дверью трактира с полуржавыми жалюзями.