Крещение Новгорода. Роман в 4 частях

Пациашвили Сергей Сергеевич

– Сдавайтесь, – приказывал он, – нас почти поровну, но мы в кольчугах и вооружены лучше, вам не победить. Сложите оружие, и вам сохранят жизнь, даю слово тысяцкого.

– Будьте вы прокляты, – прокричал Костя, и, выбравшись из дыры наполовину, ударил одного из ополченцев кинжалом в живот. Кольчуга раненного окрасилась в цвет крови, он вскрикнул от боли и осел на земле. Костю тут же с десяток рук вытащили на улицу.

– Я обещал вам жизнь, – злобно заговорил Угоняй, – но для тебя пёс, я сделаю исключение.

– Господи помоги, – взмолился Костя. А меж тем ополченцы принялись его избивать и связывать руки вместе спереди. Когда с этим было покончено, другой

конец верёвки привязали к конскому хвосту. А в следующий миг коня хлестнули плёткой, и он рванул с места. Костя тут же упал лицом в землю и почувствовал вкус крови на губах. Конь галопом побежал по городским улицам. Теперь кольчуга Кости, спрятанная под рубахой, ему очень пригодилась, она защищала его тело. Чего нельзя было сказать о лице, которое несчастный христианин силился укрыть от трения, но тщетно. Вскоре рот его был полон земли, а ухо превратилось в кровавое месиво. Угоняй в это время продолжил разбирать храм. Мастера действовали очень быстро, а христиане действовали согласно плану, сдаваясь в плен только раненными. А меж тем на реке Волхов разгорелась настоящая схватка. Братчина Чурилы подкатила странную деревянную машину, а другие мужички подтащили множество тяжёлых камней.

– Это ещё что за чудо? – удивился Василий.

Чурила самодовольно ощерился.

– Это, Вася, камнемёт. Угоняй пожаловал. Штука мощная. С ней мы достанем Добрыню с этого берега, и мост переходить не нужно будет.

Лицо Василия озарилось улыбкой.

– А дашь мне эту штуку попробовать.

– Конечно, шут, у нас их две.

И вторую машину отдали в распоряжение братчине Василия.

– Эй, Добрыня! – закричал он, – тебе привет от покойного Буслая.

Добрыня услышал его крик и повернулся. А затем огромный валун поднялся в воздух и рухнул в реку прямо возле берега. Дружинники на том берегу только расхохотались в ответ.

– Эх ты, дубина, – выругался Чурила, – дай покажу, как надо.

Его люди запустили валун в желоб, натянули канат, опустили. Камень зашиб сразу несколько человек, правда, некоторые из них оказались торговцы, крещёные только что, среди них даже какая-то женщина.

– Так держать! – радостно прокричал Чурила, – убирайтесь в свой Киев, собаки.

Теперь люди Добрыни разозлись не на шутку и, сомкнув щиты и выставив вперёд копья, пошли по Волхову мосту. Василий передал камнемёт в руки других, а сам взялся за свою палицу. В руках кузнеца она смотрелась словно игрушка, но было видно, что она чрезвычайно тяжела, и потому вид воина был очень грозен.

– Отец, пробил час расплаты, – вымолвил Василий. Сразу несколько воинов направили в него свои копья, но он умело защитился щитом, и, оттолкнув врагов, пошёл в наступление. Из крепости на реке в крестителей полетели стрелы и некоторых из тех, что оставались на берегу, успели ранить. Озверевшие гости всё настойчивее шли в атаку. Первые из них опробовали на себе удар мощнейшей палицы Василия. Сразу троя дружинников улетели с моста в воду, у одного даже раскололся щит.

– Вот что значит, быть дружинником! – яростно кричал Василий.

– Подвинься-как, дружок, – послышался рядом знакомый голос. Волрог, отчим Садка вместе с родными сыновьями с боевыми топорами в руках ринулись в бой. Василий быстро попал в свалку, где уже не мог замахнуться палицей в полную силу и вынужден был отступать. Многие тогда падали в реку и, если оказывались там, где мелко, то продолжали битву и здесь. Такая же участь постигла и Волрога. Как только он оказался в воде, его сыновья тут же спрыгнули к нему. Волрог отчаянно размахивал длинным топором, рассчитывая

кого-нибудь ранить, но враги боялись к нему подступаться. Но тут копьё пронзило грудь одного из его сыновей, тот прохрипел что-то, сплевывая хлынувшую потоком изо рта кровь, и поник головой. Враг отбросил его мёртвое тело в воду и с перепачканным в крови копьём пошёл в атаку. Другой сын Волрога словно лишился рассудка. С диким криком он набросился прямо на копьё, убившее его брата, и копьё прошло через него, как через масло. Но сын Волрога будто не почувствовал боли, он взмахнул своим топором и разрубил череп врагу. Оба рухнули замертво.

– Ну, вот и всё, сынки, – вымолвил Волрог, – осиротел я, во второй раз.

Старый головорез отбросил в сторону мокрый деревянный щит и поднял копьё, убившее его сына. Теперь он одной рукой колол, а другой рубил, и даже без щита был очень опасен. Василий в этот момент всё больше отступал, пока снова не оказался на берегу. Крестители теперь ступили на землю Людина конца и тут уже на них ринулся сам Чурила.

– Вася! – послышался вдруг позади чей-то отчаянный крик. Василий обернулся и не поверил своим глазам. Конь тащил на хвосте человека. Лицо его от земли и крови было неузнаваемо, но голос был знаком. Василий бросил всё, с силой остановил коня и принялся отвязывать друга. Костя был ещё жив, хоть от боли он весь дрожал. Ухо его словно всё стёрлось, как и правая сторона лица.

– Костя, – осторожно прикоснулся к его лицу друг, – что же это? Как же это?

– Угоняй, Вася, враг твой. Или друг, уж не знаю. Храм наш сносит.

Василий как ужаленный отскочил в сторону и снова сжал в руке палицу.

– Вот как. А обещал христиан не губить, только в плен взять. Что ж, я заставлю его держать своё слово. Потаня, за мной.

– Куда это? – удивился Потамий Хромой.

– С Угоняем надо поквитаться.

– Опомнись, нас Добрыня вот-вот завоюет. Никуда я не пойду, здесь останусь, с отцом.

– Вот оно как? Помирился уже с Чурилой? Эх, никому нельзя верить. Один тогда пойду.

И Василий направился в сторону Неревского конца, туда, где ополченцы разбирали храм Преображения. За ним направились верные товарищи, но их было немного, многие остались с Чурилой. Уже издали Василий окинул взглядом страшную битву. Река Волхов теперь действительно покраснела от крови. Волрог, израненный, всё ещё отбивался от врагов, но не долго. Сразу трое дружинников проткнули его копьями и подняли высоко над водой. Пал отчим Садка, пали и его родные дети, остался лишь нелюбимый пасынок, который неизвестно где запропастился. Но вот дома закрыли обзор, и теперь взор старшины устремился только вперёд, туда, где забывший про своё слово боярин мучительной смертью губил христиан. Когда Василий подошёл, храм почти полностью разобрали, крыша рухнула и придавила тех, кто не захотели выходить, иные были захвачены в плен.

– Угоняй! – прокричал Василий, – за тобой должок, боярин!

– Ты? – удивился тысяцкий, – хочешь бросить мне вызов? Сейчас? Ты из ума выжил, холоп?

– Сегодня я уже убил многих из тех, кто когда-то называли меня холопом, кто предали моего отца несправедливой смерти. Теперь твой черёд. Или нарушишь данное мне слово, как нарушил слово не убивать христиан?

– Эх, как же мы все недоели, – выругался Угоняй и с силой потянул за вожжи. Конь поднялся на дыбы, а в следующий миг помчался на врага. Копьё всадника было направлено прямо в старшину. В последний момент Василий успех рухнуть на землю и откатиться в сторону. Копьё поразило одного из его товарищей, стоявшего у него за спиной.