Крещенные кровью
Шрифт:
– Что они делают? – Степан схватил друга за руку и с силой затряс.
– Ничего пока, – ответил тот, продолжая наблюдение. – Залегли вокруг отвалов рудника и будто чего-то выжидают.
Степан задумался. Услышанное не укладывалось в его голове. Партизаны, сопровождавшие их до поселка, должны были оставаться на месте и ожидать их возвращения. Их там человек десять, не больше. О каких «двадцати-тридцати» говорит Стрелец? Может, какой-то другой отряд решил покуролесить в поселке? Но им
– Чую подляну, – отводя от глаз бинокль, прошептал Яшка, присаживаясь. – Те, кого я сейчас разглядывал, не из отряда Фомы. И партизаны ли они вообще?
– Я думаю, затевается какая-то провокация, – предположил Степан. – Вот только против кого?
– Уверен, что против нас, – нервно хмыкнул Яшка. – Этот староста хренов сразу мне не понравился. Какой-то, и «вашим», и «нашим». Пока мы у него на подворье торчали, все тихо было. А как он нас сюда спровадил, сразу и проблемы нарисовались!
– Хреново дело, – Степан крепко выругался. Слова Стрельца звучали слишком убедительно, их нечем было опровергнуть. – Ты думаешь, Матвей сдал нас?
– А чего тут думать, и так все наглядно, – ответил Яшка, передавая бинокль Калачеву и беря в руки автомат. – Теперь нам остается только жизни продать подороже.
– Обожди, не дергайся, – сказал Степан, которому в голову пришла более здравая мысль. – Если вокруг не партизаны, а переодетые в них немцы и полицаи, тогда чего они здесь высиживают и дожидаются? Если предположить, что староста нас предал, то немцы понаехали бы в грузовиках и в своей форме. Зачем им рядиться в партизан и ломать перед нами комедию? Не-е-ет, тут что-то другое намечается, нас не касаемое.
– А ведь ты прав, Степаха, – прошептал Яшка задумчиво. – Может, Васькой Носовым еще кто-то крепко заинтересовался? А вдруг он своих чертовых собратьев полицаев из других сел в чем-то кинул, и они, сговорившись, приехали сюда с ним отношения выяснить?
– Может быть и такое. Вполне, – ответил Степан неопределенно. – Я вот еще о чем подумал…
– О чем? – оживился Яшка.
– Против кого бы провокация ни готовилась и кто бы ее ни замышлял, нам бы неплохо подумать о своей безопасности!
– Нечего и думать, пришипимся здесь, в подвальчике, как крысы в норе, и выждем, куда кривая выведет.
Степан зажег спичку и осмотрелся.
– Эй, ты чего? – посмотрел на него недоуменно Яшка.
– Я ничего, – огрызнулся нетерпеливо Степан. – Над подвалом, в котором мы сейчас находимся, дом стоял, так ведь?
– Ну, стоял, – поддакнул Яшка, еще не понимая, куда клонит Калачев.
– А в доме жил богатый придурковатый барин, предположительно сектант!
– Ну и что с того?
– Его навещали подозрительные люди… – продолжал Степан,
– Да не тяни ты, – не выдержав, возмутился Яшка.
– Все, нашел! – усмехнулся Степан, тыча пальцем в правый угол подвала. – Буди Лешего – и за дело.
– Ты чего, клад, что ль, нашел? – обалдел Яшка.
– Может быть, и клад, – пожал плечами Степан. – Только возможность умереть богатым меня не радует. Для нас сейчас было бы лучше, если бы в углу затаился не тайник с сокровищами, а замаскированный проход из подвала в шахты рудника!
Вилли Штерн остановил машину, не доехав пары километров до поселка. На вопросительный взгляд Бригитты он ответил:
– Не люблю сюрпризов, душа моя. Меня жизнь много трепала и многому научила, а потому…
Он взял с заднего сиденья бинокль и вышел из машины. Отойдя на десяток шагов в сторону, Штерн долго рассматривал поселок и окрестности, после чего передал бинокль спутнице.
– Посмотри. Что наблюдаешь, Альбина? – спросил Штерн, перебирая поклажу в багажнике.
– Ничего особенного.
– Да, этого следовало ожидать, – сказал Штерн, подходя к передней дверце машины, за которой в салоне сидела женщина. – Чтобы что-то видеть в бинокль, нужны сноровка и умение. А я вот заметил с его помощью то, что и хотел.
Он рассмеялся, увидев лицо Бригитты. Глаза её округлились при виде мужа, а брови взметнулись вверх.
– Как я тебе? – спросил он явно довольный произведенным эффектом.
Женщина с открытым ртом разглядывала стоявшего перед ней молодого красивого генерала. Строгий серый мундир, рыцарский крест на груди, красные лампасы на галифе, начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги.
– Василий, ты ли это? – прошептала она. – Ты где украл эту форму?
– Спешу тебя разубедить, дорогая, – рассмеялся еще громче Штерн. – Она моя! Я еще несколько месяцев назад получил генеральское звание, а вот форму сегодня надел лишь в третий раз.
– Но зачем? – смутилась Бригитта. – Поздравляю, но ты кого-то собираешься обольстить?
– Скорее напугать, – последовал ответ. – От того, как я сегодня выгляжу, может зависеть очень многое.
Бригитта не находила слов. Ее пугало поведение супруга, не поддающееся никакому объяснению, настораживала та игра со смертью, которую он вел хладнокровно и расчетливо, не сомневаясь в успехе.
Вилли Штерн тем временем сел за руль и запустил двигатель.
– Мы едем в поселок? – спросила Бригитта.
– Да. Навестить старого друга.
– Он нас ждет?
– Может быть. Но то, что он не будет рад нас видеть, это точно!
– Тогда для чего же мы к нему едем?