Крещенные кровью
Шрифт:
– Эй, Петро, еще налей! – пробубнил Васька, держа в руках пустой стакан и глядя на полицая напротив.
Тот взял пустую бутыль и потряс ею над столом:
– А нет уже ни капли, Ефрем Романович. Все до донышка вылизали, – добавил он огорченно.
– Во как? А у вас нет? – спросил Васька еще у двоих полицаев, пировавших с ними.
– И у нас нет…
– А почему ко мне с пустыми руками приперлись? – грохнул кулаком по столу Носов. – Я вас что и поить, и кормить обязан?
Полицаи,
– Мы сейчас, мы мигом, – проштрафившиеся подскочили с мест. – Щас к старосте сгоняем. У него завсегда запас шнапса самодельного имеется.
Как только за ними закрылась дверь, Петро обратился к Носову:
– А тебе не кажется, Ефрем Романович, что староста наш, Матюха, как-то странно себя ведет?
– Нет, – помотал головой Васька. – Он всю жизнь эдакий. Немцы им довольны! Значит, и нам нечего к нему цепляться.
– А я думаю, двурушничает он, – проскрипел полицай осипшим от пьянки голосом. – И с нами вроде в ладах и… с партизанами тоже шуры-муры разводит. Давеча днем я человека у него на дворе краем глаза засек! Не наш человек, верно говорю.
– Да брось, Петро! Это тебе спьяну почудилось, – отмахнулся Носов беспечно.
– А может, партизаны со старостой снюхались и против нас что-то замышляют? – предположил полицай. – Сейчас прячутся у него и момента нужного выжидают?
Петро ткнул указательным пальцем себе в горло и для большей убедительности закатил глаза.
– Ладно, завтра сходим к Матвею и перевернем у него все вверх дном, – пообещал Васька. – А сегодня пьем, пьем и пьем!
Дверь распахнулась, но вместо ушедших к старосте полицаев в избу вошли… два офицера в форме гестапо. Носов с Назаровым удивленно переглянулись и, вскочив из-за стола, замерли по стойке «смирно».
– Ничего, ничего, садитесь, – сказал знакомый обер-лейтенант, доставая из карманов брюк две бутылки шнапса. – Мы к вам так, проездом, в гости заглянули.
«Ни хрена себе, – мелькнуло в голове у Васьки. – Так куда они ездили, если к нам проездом заглянули?»
– Здравия желаю, господин Курт! – рявкнул он и с собачьей преданностью уставился на гестаповца.
– Вижу, вы какое-то торжество справляете? – спросил обер-лейтенант, подходя к столу и ставя бутылки. – Надеюсь, не празднуете здесь временные победы русского оружия над немецким?
– Ни в коем случае, – просипел Петро, отступая чуть в сторону. – Мы просто пьем по случаю… по случаю моего дня рождения!
– Поздравляю, от души поздравляю, – расплылся в улыбке немец. – Такой день непременно следует отметить, непременно…
Он пожал руку находчивому
– П-пожалуйста, господа, с-садитесь, – оправившись от потрясения, засуетился Васька. – Ч-чем б-богаты, так сказать…
Немцы расположились за столом после того, как Петро убрал с него объедки. Обер-лейтенант налил всем шнапса. Носов схватил дрожащей рукой стакан и воскликнул:
– В-ваше здоровье, г-господа!
Обер-лейтенант укоризненно покачал головой:
– Найн, найн, – сказал он. – Не за наше здоровье этот тост, а за здоровье именинника!
Они выпили.
– Хорошая вещь, – поморщился Васька и вытер рот тыльной стороной ладони. – Только супротив водки или самогона…
– Вам не нравится немецкая водка? – вскинул брови гестаповец.
– Нравится, – солгал Носов. – Только вот она как вино по сравнению с русской!
– Тогда выпьем еще, – опираясь локтем о край стола, обер-лейтенант приказал унтер-офицеру: – Наполните всем стаканы, Шульц.
Они снова выпили и закусили квашеной капустой.
– Вижу, настроение у вас паршивое, господа, – сказал Ганс Курт, закуривая. – Пьете много, а закусываете… – он ткнул пальцем в миску с капустой: – Как русские говорят – чем бог послал?
– Так ведь не до жиру, – угодливо гоготнул Петро. – Сельчане нынче не шибко богато живут. Все для армии рейха у них реквизировано.
– Пусть не богато, но и не бедствуют, – уточнил обер-лейтенант. – И партизаны в ваш поселок почему-то не заглядывают. Может, вы успели записаться в их отряд?
Обоих немцев рассмешили вытянувшиеся лица полицаев. В голове Васьки росла какая-то смутная уверенность, что гестаповцы здесь вовсе не случайно.
Унтер-офицер снова наполнил стаканы шнапсом, все чокнулись. Ваське становилось все хуже и хуже.
– Я слышал, вы тяжело больны? – обратился к нему обер-лейтенант Курт. – А теперь вижу ваше плачевное состояние собственными глазами.
– Со мной все в порядке, – пробубнил Васька.
– Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. – Уже достаточно захмелевший обер-лейтенант налил себе и поставил бутылку перед Носовым. – Русским нас не победить никогда… А их успехи на фронте – явление временное и непостоянное!
За разговорами выпили еще. А когда Назаров взял бутылку, намереваясь наполнить стаканы снова, обер-лейтенант вдруг сменил тон и указал ему на дверь.
– Шульц, – обратился он также к унтер-офицеру, – сходите в машину и принесите тушенку, рыбные консервы и еще бутылочку шнапса. Можете не спешить и покурить минут тридцать, я разрешаю.