Крещенные кровью
Шрифт:
– Меня как приманку подослали к брату…
– Совершенно верно, – усмехнулся Горовой. – Тебе дали задание заведомо невыполнимое, Степан. Бобылеву было известно, что Василий никогда не вернется обратно на родину и никого не подпустит к себе близко, кроме…
– Кроме меня!
– Вот именно. На то и был расчет. Отдав Бобылеву должное, психолог он превосходный. Он знал, как мучительно Василий переживал и проклинал их совместную затею относительно твоего осуждения. А вот отправив тебя к нему… Бобылев конечно же был убежден, что твой брат не поверит лепету насчет счастливого возврата на родину
– Тот, кто должен был нас с братом ликвидировать, – продолжил за него Калачев. – И этим человеком конечно же…
– Им был Стрелец, известный тебе проходимец Яшка-хромой, – продолжил полковник. – Только вот все сложилось иначе: ты вернулся, Василий погиб, деньги уничтожены, а генерал Бобылев зол на весь мир!
– Но мне обо всех этих интригах ничего не было известно! – воскликнул Степан, теряя выдержку и терпение.
– Я же сказал: Бобылев так не считает, – ухмыльнулся Дмитрий Андреевич. – А потому ты обречен, Степан Аверьянович.
– Вот проклятье! – возмутился Степан. – Так почему этот, гм-м-м… – даже не знаю, как назвать этого борова – почему он вручил мне орден?
– А ему нельзя было поступить иначе, – ответил Горовой. – Ты был отправлен на задание официально и очень большие чины знали об этом. Бобылев поставил перед тобой вполне конкретные задачи, о чем и было доложено руководству. А вот основную подоплеку твоего задания не знал никто, поверь мне!
– То, что все получилось не так, как было им задумано, Бобылев, естественно, умолчал, и фактический провал он умудрился преподнести начальству как успешно проведенную акцию по ликвидации крупного предателя? – предположил Калачев.
– Ты абсолютно прав, – ухмыльнулся Дмитрий Андреевич. – О каком провале можно говорить, когда цель достигнута? Тебя официально посылали в тыл врага за братом-предателем. Ты должен был убедить его вернуться или уничтожить! Так вот, убедить его вернуться ты не смог, а потому и ликвидировал! За что и получил орден!
Генерал Бобылев с твоим возвращением потерял покой. Он считает, что теперь ты знаешь о нем все, а его карьера и жизнь зависли на волоске. Если ты раскроешь рот, то ему конец – вот чего боится генерал Бобылев, понял? А еще у него есть мысль, что смерть Василия вами разыграна, тот жив и здоров, а тебя послал обратно, дабы уничтожить своего бывшего друга и соратника подлым доносом!
– Одним словом, я влип еще крепче, чем прежде, – признал свою беспомощность Степан. – Если раньше вопрос стоял относительно моей свободы, то сейчас я фактически приговорен к смерти!
– И я на этот раз составлю тебе компанию, – подтвердил Дмитрий Андреевич. – став очень опасным для Александра Владимировича Бобылева. Так что… – он развел руками и горько ухмыльнулся.
– Ты, наверное, что-то придумал, раз выписал меня из госпиталя раньше времени? – предположил Степан.
– Да, держи вот, – полковник Горовой протянул ему пакет – Здесь твое новое назначение, подписанное
– Считаешь, это выход? – усомнился Калачев. – Если захотят меня устранить, то из-под земли достанут.
– Во всяком случае, я сделал все что смог, – ответил Дмитрий Андреевич, пожимая плечами. – Прощай, Степан, и не держи зла на меня. Если раньше я был игрушкой в чужих руках, то сегодня я постарался искупить свою вину перед тобой, насколько позволяли мои возможности.
Они пожали друг другу руки, Горовой позвал водителя, и машина продолжила свой путь.
Эпилог
Подполковник в кабине грузовика, возглавлявшего колонну, сразу же увидел КПП перед въездом в поселок. Из домика вышли трое, больше похожие на партизан из леса, чем на военнослужащих НКВД. Они встали у шлагбаума лихо подбоченясь, и ожидая, когда начальник конвоя предъявит документы.
Возмущенный поведением солдат, подполковник, матерясь и чертыхаясь, выбрался из кабины и, опираясь на трость, шагнул к охранникам. Один из них поправил на голове шапку, видимо, рассмотрев погоны на плечах идущего, перестал кривляться и вытянулся в струнку. Остальные переглянулись и сделали то же самое.
Подполковник остановился, опустил воротник шинели и дал понять, что больше не сделает ни шагу навстречу солдатам. Те снова переглянулись, но с места не сдвинулись. Давно позабыв требования устава, они не понимали, чего от них хотят. Подполковник снова поправил воротник шинели и продолжал стоять.
Наконец солдаты сообразили, что от них требуется. Один остался у шлагбаума, а двое других подошли к подполковнику. Отдав честь, старший из них доложил:
– Сержант Приходько, товарищ подполковник, начальник караула КПП.
Он хотел еще что-то добавить, но подполковник, приложив правую руку к козырьку фуражки, перебил его, поинтересовавшись:
– Вы когда последний раз брились, товарищ сержант?
– Неделю назад, – удивился тот вопросу.
– Так предписывает устав?
Сержант смутился.
– Как доехали? – спросил он после минутного замешательства.
– Хорошо, без происшествий.
– Если я правильно понял, вы привезли зеков?
– И не только… Я новый начальник этого поселка лагерного типа. Подполковник Калачев. Открывайте шлагбаум, пропускайте колонну. И прошу учесть, сержант Приходько, я не просто говорю – я приказываю. Вопросы есть?
– Вот уже целые сутки я у тебя, Алексей Иванович. Пересмотрел все документы, видел производство… Многое не понял – не смог. Все запущено, товарищ Аверкиев, до безобразия. Не уедешь ты отсюда, Алексей Иванович, пока бумаги в порядок не приведем!
Так говорил Степан Калачев начальнику лагеря и коменданту поселка, старому знакомцу, Алексею Ивановичу Аверкиеву, сидя за столом в кабинете и тыча пальцем в документы.
– Хороший ты человек, Алексей Иванович, только вот пустил все на самотек. Ну ничего, мы наведем порядок, и ты уедешь отсюда с чистой совестью и с чувством выполненного долга, – взглянув в лицо старого комендата, угрюмое и виноватое, Степан смягчился.