Крест и стрела
Шрифт:
Берта тихо охнула: Кер словно ударил ее кулаком.
— Нет, что вы! — с жаром возразила она. — Этого быть не может! Нет, он был… правда же, он был хорошим человеком. Нет, он просто сошел с ума, вот и все.
— В таком случае, — сказал Кер, — вы должны кое-что для меня сделать, фрау Линг. Я хочу, чтобы вы навестили Веглера.
От лица Берты отхлынула кровь.
— Чтобы я его навестила?..
— Иногда любовь делает то, что не в силах сделать медицина. Веглер без сознания. Как знать, быть может, помешательство его только временное? После ранения к нему мог вернуться разум — от потрясения, понимаете? В
— Ох нет, не посылайте меня к нему! — взмолилась Берта.
— А я настаиваю. Почему бы вам не пойти?
— Я… к нему… Ой нет, я боюсь! — воскликнула она, стараясь найти какой-нибудь предлог.
— Чего вы боитесь?
— Он еще убьет меня!
— Вздор. Он в постели, тяжело ранен.
— Все равно! Вы не знаете, какой он. У него силы на троих. Пусть даже он ранен, но если он схватит меня своими ручищами… может, он еще сумасшедший, кто его знает?
— Ну, успокойтесь, — мягко сказал. Кер. — И не будьте дурочкой. Я пошлю с вами человека. Он останется за дверью, так что Веглер его не увидит, а вы будете в полной безопасности. В конце концов, сто шансов против одного, что Веглер вообще не очнется. Но вы должны оказать мне эту последнюю услугу, Фрау Линг. А из больницы отправитесь прямо домой. Я уверен, что больше не будет необходимости беспокоить вас. Следствие почти закончено.
Берта молчала. При мысли, что ей придется опять увидеть Вилли, она чувствовала дурноту.
— Вы окажете маленькую услугу мне, а я вам, фрау Линг. — Улыбаясь, Кер встал со стула, придвинулся поближе к Берте и облокотился о стол. — Собственно говоря, я уже оказал вам одну услугу — исключительно из расположения к вам.
Берта глядела в сторону.
Голос Кера стал медовым.
— Сегодня у меня была одна посетительница… фрау Анна Манке…
Берта окаменела.
— Она сообщила не совсем приятные сведения о вас…
— Я…
— Нет уж, — улыбаясь, перебил ее Кер. — Помолчите, пожалуйста. Фрау Манке сообщила мне, что… в общем это весьма серьезное дело. — Он нахмурился. — Я даже не знал, что ей сказать.
У Берты побелели губы; пальцы ее нервно крутили шаль.
— Но потом я подумал: могу ли я допустить, чтобы такой милой, скромной женщине, как фрау Линг, партия причинила серьезные неприятности? Если даже ей и случилось неуважительно отозваться о фюрере…
— Я… — Берта привстала со стула.
— Сидите! — сердито сказал Кер. — Во всяком случае, я это уладил, фрау Линг. Фрау Манке покинула мой кабинет только после того, как дала обещание никому не говорить ни слова об этом. И она сдержит свое обещание, так как знает, что у фрау Линг есть теперь друг в самых верхах гестапо. — Кер благосклонно улыбнулся. — Ну вот, — продолжал он, легонько положив руку ей на плечо, — разве это не настоящая услуга?
— Да, — благодарно прошептала Берта.
— Я ведь добрый человек. Природный инстинкт заставляет меня защищать очаровательных женщин вроде вас. — Он нежно сжал ее плечо.
— Спасибо, — прошептала Берта; она сидела, словно оцепенев, и глядела мимо него на дырку от выпавшего сучка. — Бог его знает, что может натворить какая-нибудь сплетня.
— Да, — ответил он. — Бог его знает что. — Он почувствовал, как от этой небольшой победы в нем загорается желание, и ласково
— Я буду… очень рада, — ответила Берта.
— Отлично, — просиял он, — великолепно. Вы даже не представляете себе, как я буду этого ждать! — Он неохотно снял руку с ее головы. — Так вот… несколько слов напоследок, — добавил он оживленным тоном. — Если заводские рабочие узнают, что Веглер — преступник, это плохо повлияет на их настроение. Поэтому никому ни слова об этом. Решено говорить, что он заболел.
Берта кивнула.
— И еще вот что: вы вскоре узнаете, что ваш поляк… как его фамилия? Да, Биронский, — что это он зажег огонь. Собственно говоря, он уже арестован.
— Но… но ведь это не он зажег… — Кер ничего не ответил. — Но…
— Пожалуй, лучше не задавать вопросов, фрау Линг. Понимаете? Сено зажег поляк. И если вас спросят, так и отвечайте.
— А я, значит, останусь без поляка? — резко спросила она. — Я отдала за него семнадцать марок!
— Не сомневаюсь, что вы получите другого, — сказал Кер, что-то записывая в своей книжечке. — Я поговорю об этом с Баумером. Видите, как я забочусь о вашем благополучии, фрау Линг, — улыбнулся он.
— Спасибо.
— А теперь мы позовем Зиммеля, и вы пойдете в больницу.
Берта встала. Кер оглядел ее с удовольствием и торжеством.
— Если Веглер очнется, я сейчас же приду туда. Если нет, я зайду к вам в один из ближайших вечеров, а?
Она кивнула и, вдруг осмелев, улыбнулась ему в ответ.
— Буду очень рада, — сказала она, а про себя добавила: «Скотина!»
Кер положил ей руку на плечо.
— Я провожу вас до крыльца, фрау Линг.
8 часов 30 минут утра.
Территория завода преображалась на глазах. Плотно утрамбованный грунт возле заводских корпусов и мягкая, поросшая травой земля на лесистых участках превращались в сложную систему траншей. Люди, подгоняемые страхом, копали быстро, используя все мало-мальски пригодные инструменты, которые удалось собрать на заводе и в соседней деревне. По приказу капитана Шниттера тысячи рабочих разбились на три группы. Каждая группа копала в сумасшедшем темпе ровно десять минут; по свистку мастера рабочие бросали инструменты, вылезали из траншей и отдыхали, а на их место становилась следующая группа. Объяснять ситуацию не было надобности. Как только стало известно, что обе смены должны рыть щели, все поняли, что это не просто мера предосторожности. Это было УГРОЖАЕМОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ТРЕВОГА… Это уже напоминало страшные дни Дюссельдорфа и кельнские массовые налеты… У большинства рабочих эти воспоминания пробудила знакомая ломота в пояснице. Люди копали яростно, шумно дыша открытым ртом; они знали, как много зависит от глубины щели. Те, кто отдыхал, курили одну самокрутку за другой, не думая о табачном голоде, который наступит завтра. Они курили, смотрели друг на друга напряженным взглядом, пронзительно выкрикивали тупые остроты, над которыми никто не смеялся, перешептывались, и в каждом их слове был неприкрытый страх.