Крестная мать

Ларкин Р. Т.

– Но, если Креплах ошибется, тебе придется плохо.

– Это ему будет плохо, поверь мне, – возразила Донна, – но он никогда не делает ошибок, именно поэтому мой муж всегда пользовался его услугами. В своей жизни ему не приходилось волноваться только за две вещи, – рассмеялась Донна.

– И что же это такое?

– Ветряная оспа и Креплах. Надо сказать, что ему не мешало бы подумать о ветрянке, но по поводу адвоката он не ошибался. Здесь все в порядке.

Джейн и сама вскоре смогла убедиться в этом. Все время до предстоящего слушания этот человек буквально излучал

уверенность и спокойствие. Сама Донна удивила ее не намного меньше. С каждым днем она под влиянием Креплаха менялась все больше и больше. Теперь ее спокойствие, манеры, выдержка наводили на мысль, что она принадлежит к тому слою общества, который сколотил свое состояние еще в прошлом веке и не имел никакого отношения к рэкету, грабежам и торговле наркотиками. Казалось, что в понедельник ей предстоит отправиться не на слушание в сенатскую подкомиссию, а поехать отдохнуть на недельку в Ньюпорт. Теперь с ее лица не сходила простодушная улыбка, которая предназначалась главе подкомиссии, сенатору Покателло от Айдахо.

Когда Донна впервые услышала его фамилию, то была приятно удивлена.

– Должно быть он настоящий сицилиец! – радостно воскликнула она.

– Если бы так, – вздохнул проницательный Креплах. – Его дед был конокрадом, и ему пришлось поменять свою фамилию. В припадке патриотизма он назвал себя по имени города, в котором ему в то время приходилось скрываться. И сенатор всю свою жизнь старался обелить себя, сосредоточив все усилия на борьбе с криминальными элементами в обществе.

– Ему следовало бы начать с собственного деда, – презрительно хмыкнула Донна.

– Если бы это было возможно, он несомненно занялся этим вопросом, – бесстрастно заметил адвокат.

– А что известно о других сенаторах? – спросила она. – Вероятнее всего, их предки запятнали свое имя убийствами и насилием.

– Ну, про сенатора Коркери этого сказать нельзя, – вклинилась в их беседу Джейн. – Я немного была знакома с ним и его семьей еще в Массачусетсе.

– И чем занимался его дед?

– Понятия не имею, – улыбнулась она, – но тебе интересно будет узнать, что его отец занимался контрабандой виски.

– Ну, и это совсем неплохо, – заметила Донна, – по крайней мере у нас есть что-то общее.

– Ошибаешься, – охладил ее пыл Креплах. – Он сколотил на этом состояние, но семья уже давным-давно отмыла эти деньги.

– Кто там еще? – вздохнула Донна.

– Сенатор Элиберд от Луизианы, – процедила Джейн. – Его дед приобрел популярность, проповедуя суд Линча и терроризируя беззащитных людей.

– Знакомое занятие, – заметила Донна.

– Не рассчитывай получить единомышленника в его лице, – сказал адвокат. – Сенатор не доверяет ни одному человеку, родившемуся севернее Алабамы.

– Разве Палермо находится севернее Алабамы? – обратилась она к Джейн.

– Нужно сказать, что он гораздо восточнее этого штата, – угрюмо сказал Креплах. – Элиберд терпеть не может Нью-Йорк и его адвокатов, особенно, если они евреи. Переправа через Гудзон так же трудна для него, как для некоторых переправа через Иордан.

– Ну, по крайней мере, я хоть живу на той стороне, где нужно, –

провозгласила Донна.

– Но твои деньги пришли из Нью-Йорка, дорогая, – сказал единственный мужчина, которому было позволено так к ней обращаться, – а он считает север Нью-Джерси прибежищем порока.

– Мой покойный супруг часто любил говаривать про таких людей, – заметила Донна, – "с ними меня связывают бетонные узы". Всем понятно, что он имел в виду, – подмигнула она Креплаху.

Донна заметила, что с течением времени ей все чаще вспоминались высказывания крестного отца. Многие из них сослужили ей хорошую службу, и она стала задумываться, может быть покойный и не был таким уж плохим человеком. Ты будешь гордиться мной, каро мио, мысленно пообещала она ему. Впервые ей пришло в голову, чем она ему обязана в этой жизни. Тебе пришлось умереть, чтобы я смогла оценить тебя по заслугам, подумала Донна. Она смахнула набежавшую слезу и повернулась к адвокату.

– А как насчет остальных сенаторов?

– Они не слишком меня беспокоят, – признался Креплах. – Их основным занятием будут туманные рассуждения о необходимости соблюдения закона. Ничего хорошего от них ждать не приходится, но основную угрозу представляют Покателло, Коркери и Элиберд, – тут он повернулся к Джейн. – Как близко ты знакома с Коркери?

– Просто случайное знакомство.

– А он может узнать тебя при встрече?

– Скорее всего да. Всем известно, что у политиков прекрасная память на лица, это их вторая натура.

– А как ты с ним познакомилась?

– Мои друзья были друзьями его знакомых. Этого достаточно?

– Вполне. Ведь ты не будешь возражать против того, чтобы появиться на слушании?

– Ни за что! – запротестовала Донна.

– На вопросы ей отвечать не придется, – пояснил адвокат. – Она просто будет сидеть рядом с тобой.

– Для Донны я готова на все, – объявила экс-журналистка.

Глаза Донны засияли от радости.

– Ты будешь лучше смотреться на ее фоне, – пояснил Креплах.

– А как она будет смотреться на моем фоне? – возразила Донна. Я не хочу впутывать ее в эти дела. Ей нужно будет заниматься моим легальным бизнесом, и до этого времени нужно оставить ее в покое.

– Я могу просто посидеть рядом с тобой, – сказала Джейн. – Не думаю, что это может мне повредить.

– Ты должна выглядеть более пристойно, чем твои ответы, – настаивал адвокат. – Всем известно, что люди судят о других по внешнему виду.

– Тебе и так удалось превратить меня в монахиню, – запротестовала Донна. – Причем здесь Джейн?

– У нее очень невинный вид, – вставил Креплах.

– Ну хорошо, – уступила Донна. В конце концов невинность сродни благочестию, никто с этим спорить не может.

Джейн была в восторге. Наконец-то она сама окажется в центре событий, а не будет делать о них свои репортажи. Хотя ее участие в этом деле ожидается очень скромным, но это только начало.

К тому же Донна сможет оценить ее лояльность, и она готова была ради нее пойти на любой риск. Донна стала ей второй матерью или скорее крестной матерью, а это значило для нее очень много.