Крестная мать
Шрифт:
— Ну, тогда поехали к Татьяне Николаевне! — обрадованно вскочил и Зайцев. — Она недалеко живет, я помню адрес.
— Поехали! — в один голос подхватили и Яна с Катей.
До начала спектакля было еще более четырех часов, роли свои в «Острове сокровищ» они знали прекрасно, переживать было не из-за чего… Личное время актеры имеют право использовать на свое усмотрение.
А «Тайная любовь молодого барина», спектакль, о котором актеры только что упомянули, в ТЮЗе пока не шел. Нет, Захарьян не испугался и от спектакля отказываться не собирался. Спонсоры настаивали (да и дирекция театра тоже), чтобы «Тайная любовь…» снова
В афише против названия спектакля появилась приписка: «Будет объявлен особо».
«Кадиллак» стоял у подъезда Татьяниного дома. Изольду, так толком и не проснувшуюся, уложили в постель, закрыли дверь в спальню. Татьяна, Тягунов, Андрей и Игорь сидели в большой комнате за голым столом, размышляли. Говорили прямо, без всяких дипломатических вывертов и ухищрений — в этот вечер (все понимали) решалось многое, вещи назывались своими именами.
— Таня! — сказал Тягунов. — Решай. От Изольды и ребят у нас нет тайн. Они всё знают. И они наши помощники. Я свое решение приму в зависимости от твоего. Но, конечно, тоже подумаю, как выйти из этой ситуации.
Татьяна тяжко вздохнула.
— Конечно, я хочу вернуть то, что потеряла. Мне жить не на что. И в этом смысле я предложение Ка-менцева принимаю. Пусть они вернут то, что у нас с Алексеем отняли… Хотя, господи, что я говорю?! Как можно вернуть жизнь?!
Она умолкла, стараясь успокоиться.
— А предложение Аркадия Каменцева о работе? — спросил Тягунов.
— Нет. Тысячу раз нет! — Она решительно затрясла головой. — В военное КБ я не вернусь. Делать оружие, из которого убивают наших детей!.. Бог и так наказал меня, мать, за это. Я почти двадцать лет проработала в конструкторском бюро, всё изощрялась в своих технических новшествах, мы плодили все эти «мухи» и тяжелые гранатометы, реактивные снаряды, минометы… Если бы я знала!.. Мы должны думать о том, как продлить жизнь, а не о том, как оборвать ее в самом начале!
— Таня, все ты правильно говоришь. Жизнь, тем более молодую, нужно отстаивать. Но вернись, пожалуйста, на землю. Мы все, кто присутствует, преступили закон. И самое время подумать о собственной судьбе. Я, например, никого из вас — да и себя тоже — не хотел бы видеть за решеткой. А возможность такая у нас есть.
— Слава, ну как ты не понимаешь? Нужно заставить правительство прекратить бойню в Чечне, нужно изменить внутреннюю политику…
— Да я все понимаю, Таня! — Тягунов опустил глаза, чтобы в них не увидели отчаяние: — Ну чего сейчас говорить о государственных проблемах, когда надо решать вполне конкретные! Что за абстрактная женская логика?! Но еще раз говорю: вернись на землю. Нам всем нужно найти какой-то выход. Так просто мы от мафии не уйдем. И мы должны решить: как поступим дальше.
— Надо было и тех мерзавцев, остальных, положить на их даче, да и все дела, — мрачно бросил Петушок. — Они же все равно не оставят вас в покое. Мне-то проще, я уеду, а вы тут остаетесь, с ними жить будете в одном городе…
— Ну, насчет «положить»… — Тягунов скривил рот. — Завтра этих мерзавцев станет в два раза больше» только и всего. Конечно, Татьяна Николаевна права: людей этих подняло время, экономическая ситуация и политика правительства. Но сейчас мы ничего не сможем изменить, ничего!.. В общем так,
— Я попрошу Каменцева о работе для себя и Изольды, — сказала Татьяна. — И о компенсации за машину. И о том, чтобы они не трогали Игоря. А люди, которые убили Алексея… Бог им теперь судья, они все мертвы.
— Ну, а мне пора… — спокойно произнес Петушок, хотя все увидели, чего ему это стоило. — Надо, видно, к матери ехать… В полку объявляться? Какой смысл?! Дезертир он и есть дезертир. Трус, одним словом. Теперь этот крест буду нести. Куда денешься? А лучше бы, наверное, как ваш Ванечка, Татьяна Николаевна. Убили — и слава, и почет. И по телевизору, вон, показывают. В газетке бы написали…
— Да что ты говоришь, Андрей?! — возмутилась Татьяна. — Почему?
— А потому! — вышел из себя и Петушок. — Я хотел вам помочь с этими мерзавцами до конца расквитаться, всю эту вашу мафию под корень извести! А вы… «попрошу Каменцева о работе…», «компенсацию за машину»… Да это жулье просто давить надо и все! Уничтожать! Они же вас раздавили, на колени поставили! А вы…
— Андрей, остановись! — резко произнес Тягу-нов. — С твоим максимализмом мы знаешь куда заедем? И так уже заехали… «Умный гору обойдет» — слышал такую пословицу? Вот и нам нужно гору обойти. Я не знаю, что получится. Не знаю. Но я хочу, чтобы мы и живы остались, и потом — понимаешь, потом, позже! — что-нибудь сумели изменить. А перестрелять этих да в тюрьму сесть, под «вышку» попасть — ума много не надо. Успокойся и давай подумаем как нам…
Неожиданно в прихожей раздался звонок. Тягунов с опаской приблизился к двери, глянул в глазок. «Какие-то молодые люди», — сообщил он Татьяне. Она припала к глазку.
— Да это же ребята из ТЮЗа! — обрадовалась и распахнула дверь. — Проходите, молодежь, в самый раз, к чаю!.. Андрюша, ставь-ка чайник!
— Спасибо, Татьяна Николаевна, какой чай! — запротестовал Зайцев. — Мы по делу… Мы… о Марийке хотели поговорить.
— И что же? И поговорим за чашкой чая. Раздевайтесь. Все свои, стесняться особенно некого…
— Чаевничать особенно некогда…
— Ничего-ничего, успеете. В крайнем случае Игорь вас отвезет. Машина под окном. Девушки, вот тапочки, пожалуйста!.. Я вас и по именам, кажется, помню. Яна и Катя?
— У вас отличная память, Татьяна Николаевна! — восхитилась Яна. — Вы же видели нас один раз, на поминках Марийки.
— Видела — один раз, а слышала много. Мне Марийка и рассказывала… Проходите, проходите.
Расположились за столом, который Андрей с Вячеславом Егоровичем раздвинули и выдвинули на середину комнаты.
Разбуженная громкими голосами, проснулась наконец и Изольда, вышла из спальни несколько смущенная, заспанная.
— Ох, сколько гостей! — удивилась она. — Здравствуйте! Прошу меня извинить…
Через несколько минут чай был готов. Стол накрыт, чай разливали в яркие чашки, весело звенели ложечки о блюдца, на широком блюде в центре стола возвышалась горка сухариков и домашнего печенья, которое накануне успела приготовить Изольда.
— Ну вот, все в сборе. Моя новая и большая семья! — шутливо, но с затаенной какой-то мыслью начала Татьяна. — Можно открывать заседание комитета сопротивления. Кто первый?