«Крестники» Андреевского флага

Смирнов Александр

Александр Смирнов

Глава 1

На обломках Российской империи

Страны Прибалтики

В июле 1931 года в водах Моонзундского архипелага, где осенью 1917 года сражались русский и германский флоты, состоялись общефлотские маневры соединенных флотов Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии в присутствии эскадры польского флота. Бывшие офицеры русского Балтийского флота, став флагманами, адмиралами и Главкомами ВМС молодых республик, в те дни, наверное, с затаенной тоской рассматривали в бинокли бастионы старых береговых укреплений и батарей. Через оптику степенным адмиралам будто бы приблизилась ушедшая навечно молодость, холодный балтийский ветер навевал ностальгию по суровому, но славному былому… В те дни адмиралы нерусских флотов в душе почувствовали себя русскими, как

когда-то, когда над мачтами их кораблей трепетал бело- голубой Андреевский флаг. И это не было мечтательной, образной грустью. Немало кораблей, в июле 1931 года нацеливших свои орудия в сторону России, еще 15 лет назад несли на себе Андреевские флаги.

Еще 15 лет назад до боли родной Кронштадт был для адмиралов домом и защитой, а теперь солнце вставало со стороны чужого, враждебного «красного» Кронштадта. И восход багровел зловещим цветом знамен страны III Интернационала.

Для всех стран, образовавшихся на побережье Балтийского моря на обломках Российской Империи по велению Версальской мирной конференции 1919 года, в начале 30-х годов единственным потенциальным противником являлся СССР. Друг с другом им было воевать не на что и незачем (исключением был литовско-польский «территориальный вопрос» из-за города Вильнюс). Германия находилась в тисках тех же Версальских соглашений и только тихо шипела «беззубой пастью». Пока еще беззубой. Англия и Франция являлись «крестными родителями» новообразованного суверенитета, его покровителями и защитниками. США находились далеко и прямых интересов «нефтяные короли» и «банковские императоры» Нового Света в балтийских водах не имели.

Зато из Москвы и Ленинграда по «радио Коминтерна» не умолкали вопли сочувствия угнетенным пролетариям стран Прибалтики и Финляндии и не смолкали угрозы «белопанской» Польше. На стапелях возрождающихся ленинградских судостроительных заводов закладывались целые серии новейших подводных лодок, крейсеров, эсминцев и катеров. Модернизировались корабли, доставшиеся в наследство от царского флота. И советские адмиралы, также из бывших царских гардемарин и мичманов, молча мечтали вернуться на якорные стоянки Гельсингфорса, Ревеля, Риги и Либавы… Но об их немых мечтах нетрудно было догадаться их сверстникам бывшим сослуживцам, ставших адмиралами Финляндии, Латвии, Польши. «Товарищу Сталину нужен мир. И, конечно же, весь!» – эту грозную шутку хорошо знали в мире. Но «пацифистом» с середины 30-х годов стала и Германия, сбросившая с себя путы Версальских ограничений вооружений, в том числе и морских. Уже на стапелях Киля и Гамбурга стали закладываться новейшие корабли и подводные лодки возрождающегося Флота Открытого Моря. И рейды Данцига (Гдыни) и Мемеля (Клайпеды) стали сниться адмиралам под флагом со свастикой. А после 1938 года, когда Париж и Лондон «сдали» Гитлеру Чехословакию, полякам, финнам, латышам, литовцам и эстонцам стало особенно тревожно. Они почувствовали себя орешком, уже положенным на гитлеровскую «наковальню» и над которым уже занесли сталинский «молот».

В ноябре 1938 года Европа отмечала двадцатилетнюю годовщину со дня окончания мировой войны. Но юбилей пацифизма получался каким-то грустным, фальшиво-наигранным. Если в 1914-м война началась как-то внезапно, аварией, то уже летом 1939 года в Европе пахло войной, остро и горько, как над подгоревшей сковородкой. И молодые страны Балтийского моря сжались в предвидении величайших событий, ища спасения в самих себе, пытаясь опереться на собственные национальные кадры. Веря и не веря в свое будущее.

Литва

Коренное население Литвы к 1918 году сумело сохранить в национальной памяти предания о своем древнем государстве. О своих князьях, о своем дворянстве. Стоит вспомнить, что с Литвой воевал еще московский царь Иван IV Грозный (хотя Литва конца XVI века и Литва начала XX века – не одно и тоже). Позже часть территории Литвы вошла в состав могучей Речи Посполитой, а с ее развалом отошла к Российской Империи. Литовская аристократия служила и польским королям, и российским императорам. Фамилия Довконтов происходила из рода литовских князей, как и один из героев этой книги. И потому провозглашение в 1919 году независимой суверенной Литовской республики воспринималось литовцами, как акт давным-давно требующей воздания справедливости.

От бывшего императорского российского флота новорожденному ВМФ Литовской республики ничего не перепало. Да и был-то он махонький, как младенец. Собственно, первый крупный морской порт – Клайпеду – литовцы получили по воле Версальской мирной конференции. От поверженной Германии «отломили» ее балтийский порт – Мемель – и подарили Литве, в которой подарок нарекли Клайпедой. Подарок был, по-сути, «троянским конем», только вместо вооруженных воинов

в нем затаилась угрожающая ностальгия по Мемелю со стороны адмиралов кайзеровского флота. Угроза молчаливая, но до поры – до времени. Другим, еще более болезненным решением европейских дипломатов была передача старинного литовского города Вильнюса Польше. Эту территориальную распрю «подарил» литовцам Людиан Желиговский. Российскую Империю коммунистические историки называли «тюрьмой народов». Желиговский томился в «тюрьме» в чине генерал-майора. В 1918 году российская армия окончательно приказала долго жить, и бывший генерал подался… в президенты «Срединной Литвы», провозглашенной им же в 1918 году (давным-давно истлел в английской земле прах двукратного эмигранта Желиговского, но рожденный им «польско-литовский» вопрос окончательно не разрешен до сих пор). А до 1939 года столица Литвы временно «переехала» в Каунас. Забегая вперед можно отметить, что разгрому Польши в сентябре 1939 года в Литве обрадовались, как в анекдоте про злого соседа. Немецкие адмиралы, правда, отобрали Клайпеду, но зато Гитлер вернул литовцам их старую столицу Вильнюс. Хотя и ненадолго. Подарок, менее чем через год, отобрал другой агрессор – СССР.

Литва – маленькая страна, которая не могла позволить себе в мирное время содержать армию и флот. Тем более разделять бюджетное финансирование на отдельные роды войск. Численность всех регулярных вооруженных сил в мирное время – кадровой армия, с которой Литва встретила начало второй мировой войны, – едва превышала 13 тысяч человек. Всех – от министра обороны до последнего кашевара. Правда, Военный Справочник, изданный в Москве в 1936 году Наркоматом обороны СССР, указывал, что мобилизационный ресурс литовской армии в военное время составляет более 300 тысяч человек. Но, думается, что это сильное преувеличение. Вероятнее всего, авторы справочника просто взяли цифру, определяющую численность мужского населения Литвы призывного возраста. В такой миниатюрной державе просто не успели бы подготовить всего за 20 лет столько обученных резервистов.

Военно-морские силы Литвы фактически состояли из одного- единственного корабля – «Президент Сметона». Имя первого президента независимой Литвы дали бывшему германскому минному тральщику «М-59» 1917 года постройки. Водоизмещение – 500 тонн, вооружение – 2 76-мм орудия и 3 пулемета. Мог развивать ход до 16 узлов. Его подарили литовцам по велению из Версаля вместе с портом Клайпедой. «Президент Сметона» выполнял функции не столько боевого, сколько представительского корабля, символизирующего выход Литвы к Балтийскому морю. Куцую морскую границу страны охраняли несколько моторных катеров, вооруженных пулеметом. Да в порту Клайпеды одна команда обеспечивала береговые потребности этих плавсредств. Вот и весь литовский флот. Разделения авиации на морскую и армейскую также не существовало. Ибо делить было почти нечего. Все ВВС Литвы к 1939 году составляли одну-единственную эскадрилью с самолетами разных типов. В случае войны ей пришлось бы прикрывать с воздуха и сушу, и море. Литовцы не имели общей границы с СССР, но спокойней от этого им не было. С запада на ее побережье с 1933 года целилась нацистская Германия, с юга – хмурились польские паны, «скушавшие» Вильнюс.

Бывшим офицерам флота царя Николая II, волею судеб оказавшихся во главе таких скромных вооруженных сил, приходилось проявлять чудеса организаторского таланта, чтобы обеспечить минимальную безопасность края. Уж чего-чего, а таланта им было не занимать…

Военный министр Литвы Федор Юльевич Довконт, капитан 2 ранга русского флота

Может быть, найдется в Литве или в России писатель или историк, который сможет описать биографию Федора Юльевича в биографическом романе или в жанре книжной серии «Жизнь замечательных людей»? Он этого, несомненно, достоин.

Родился он 8 ноября 1884 года. В 1907 году мичман Довконт окончил Морской кадетский корпус и ушел на службу в Балтийский флот. Собственно, флота как такового у России на Балтике в тот год почти не было. Многие из молодых мичманов просто не находили себе вакансий – новых кораблей почти не было, а на уцелевших после русско-японской войны заправляли ветераны Цусимы или Порт-Артура. Но мичману Довконту повезло, он попал на линейный корабль «Слава». Спустя год, находясь в дальнем заграничном походе, он принял участие в спасении пострадавших от землетрясения в Сицилии, получив памятную серебряную медаль от благодарного правительства Италии. Безукоризнен по службе. «Налегал» на английский язык, будто предчувствуя свою необыкновенную судьбу. Хотя, кроме как участием в итальянском походе, более ничем от своих соседей по офицерской кают-компании не выделялся. Войну с Германией лейтенант Довконт встретил на штабном корабле флота – крейсере «Россия».