Крестом и стволом

Серегин Михаил Георгиевич

– И что?

– Код! – заорал, вскочив с дивана, Лось. Он стремительно подошел к священнику и схватил его за бороду. – Я тебя, сука, на кусочки порежу, если будешь дурочку из себя строить!

– А кто тебе про код сказал? – стараясь держать себя в руках, поинтересовался отец Василий.

– А вот это не твое сучье дело, – презрительно скривился Лось. – Твое дело дышать в две дырочки и делать, что скажут. Усек?

– Ага, – попытался кивнуть священник, но, поскольку бороду все еще сжимал огромной цепкой

лапой Лось, это получилось довольно нелепо.

Лось отпустил бороду и вернулся на диван.

– Бухгалтера тащите, – распорядился он. – Сейчас они у меня на пару петь будут.

Бойцы вышли за дверь и через несколько секунд вернулись, волоча под руки Саньку Коробейника. Они поставили его рядом со священником, а сами встали по бокам, картинно заложив руки за спины, – это отец Василий краем глаза увидел.

– Сладкая парочка, – ядовито усмехнулся Лось.

– Что за код? – повернулся к Саньке священник. – Чего они хотят?

– Пароль от счетов, – мрачно ответил Санька. – Не выпустят, пока не скажешь.

– А почему они решили, что я знаю этот долбаный пароль?

Лось даже подскочил.

– Да потому что Парфен мне лично это сказал! – заорал он. – Лично! Ты понял, гнида?!

Священник оторопел. Чего-чего, а такого говна он от Парфена не ожидал!

– Вы меня, конечно, извините, господин Лось, – как можно вежливее попросил он бандита. – Могу я узнать, что именно сказал он… ну, про меня и про этот пароль?

– Ты хочешь это знать? – изогнул бровь Лось.

– Да, – твердо сказал священник. – И, если это нетрудно, как можно точнее, – он допускал мысль, что Парфен за пару дней перед смертью как-нибудь двусмысленно пошутил. Никакое другое объяснение в голове отца Василия просто не укладывалось.

Некоторое время Лось боролся с собой – он явно не хотел опускаться до того, чтобы объясняться с тем, кто стоит перед ним на коленях, но все-таки решился.

– Парфен сказал, это знаю только я да местный поп.

– Извините, Лось, а поточнее нельзя?

– Хватит с тебя.

Отец Василий повернулся к Саньке:

– Что скажешь, Бухгалтер?

Санька вздохнул, осмотрелся так, словно видел эту комнату в первый раз, и шмыгнул разбитым носом.

– Скажу, надо ноги отсюда делать. Корову на льду помнишь?

– Ну…

– Что ну?! – свирепо посмотрел на друга Коробейник. – Что ну?! Поехали!

Это был старый их прикол, еще со спецроты. «Корову на льду» постоянно делали молодому пополнению, еще не привыкшему к тому, что ухо надо держать востро в любом месте и в любое время суток, невзирая на то, где и с кем ты находишься. И как только отец Василий услышал это бодрое и веселое «поехали», он стремительно провернулся на месте и подсек стоящего рядом с ним бугая. Второго – он знал – точно так же и в тот же самый момент подсекает Санька.

Бугаи еще не долетели

до пола, а Санька и священник уже неслись к выходу. Санька с ходу ударился в дверь плечом, но дверь только задрожала. Тогда священник схватил стоящий рядом увесистый фигурный стул и саданул им о дверное стекло. Но спецстекло только спружинило.

– Пуленепробиваемое, – засмеялся Лось. – Взять их!

Отец Василий и Санька дружно развернулись, так же дружно уложили на пол следующую пару бугаев и рванули в какой-то коридор, через комнаты к окну – закрыто, ручек нет… снова через коридор…

– По ногам стреляйте! – издалека разлетелась по дому команда Лося. Раздались два характерных шлепка, а сразу за лестничным проемом возник очередной качок с коротким автоматом в руках. Санька глянул на друга и рванул по лестнице вниз.

– Куда ты?! – крикнул священник.

– Там увидишь! – отмахнулся Коробейник и, едва они оказались этажом ниже, кинулся по комнатам.

Отец Василий едва поспевал, так быстро перемещался Коробейник, но, похоже, друг не находил того, что искал.

– И что дальше?!

Рядом тренькнула о стену пуля. Санька заскользил глазами по полу, что-то обнаружил и кинулся в угол. Нагнулся… и в следующий миг отец Василий увидел, как он открывает крышку люка.

– Сюда, Шатун! – заорал Санька и сиганул вниз.

Отец Василий бросился следом. Люк, как оказалось, можно запереть изнутри – в крышку была впаяна модная петля, для которой на потолке имелся крепкий штырь.

Сразу наступила темнота и тишина. Некоторое время раздавалось напряженное Санькино сопение, а потом он победно выдохнул, и стало слышно, как он осторожно спускается по металлическим ступенькам. Отец Василий ощупал мягкое место – он, в отличие от Саньки, слетел вниз как с горки.

– Браслетами сцепил? – поинтересовался священник.

– Ага, – довольно усмехнулся Коробейник. – Как раз длины хватило.

– И что дальше?

– Передохнем.

Отец Василий медленно пошел вдоль стены, обнаружил табурет и присел. Он еще не отдышался после гонки по бесчисленным комнатам.

– А я диван нашел, – похвастал из темноты Коробейник.

– Геройский ты пацан, – поддержал друга отец Василий. – Я так понимаю, это подвал?

– Ага, – беззаботно откликнулся Коробейник.

– Замкнутое пространство?

– Не проверял.

Наверху раздался топот, затем по крышке несколько раз изо всех сил саданули – видимо, со зла.

– Стучи-стучи, – тихо засмеялся Коробейник. – Развивай мышцу.

– А не выкурят нас?

– Чем? – презрительно отозвался Санька. – И потом, мы оба им нужны живые. Я – «Бухгалтер», а у тебя код.

– Да нет у меня никакого кода, – возмутился священник.

– Старушкам своим расскажешь, – засмеялся Санька. – Парфен слов на ветер не бросал.