Крестоносцы

Пилипенко Сергей Викторович

– Бог, Отец мой небесный, - спокойно отвечал Иисус, глядя открыто ему в глаза.

– Не верю этому, - жестоко сузил глаза римский исполнитель, - спрашиваю повторно: кто обучил этому?

Иисус опять повторил то же.

Тогда, рассвирепев, человек приказал воинам связать ему руки и побить палками.

Те нехотя согласились с таким решением, но все же исполнили.

– Бейте сильнее, - говорил исполнитель, - пусть, сознается во лжи своей разной.

Спустя десять минут он продолжил допрос.

–

Так кто обучил тебя этому?

– Никто, - скупо отозвался Иисус и поднял глаза к небу, - я сам обучился, благодаря силе Отца моего небесного.

– Ты заплатишь за это дорого, - ответил исполнитель, потрясая перед его лицом рукой с пергаментом.

– Знаю это и готов к этому, - спокойно ответил Христос, посмотрев тому прямо в глаза.

– Что ты знаешь?
– не понял вначале его человек, - 0 чем?

– О том, что смерть меня ждет и о том, что участь моя вами уже давно решена. Как видишь, я обо всем знаю, - улыбнулся немного Христос.

– Кто сказал тебе об этом?
– опять начинал свирепеть исполнитель.

– Отец мой сказал, еще вначале, в момент моего юного возраста, - так же глядя в лицо своему мучителю, отвечал Иисус, - а также, глаза твои, вперед не усмотрящие.

– Что ты хочешь этим сказать?
– испугался немного человек.

– Я хочу лишь сказать, что время рассудит твое сегодняшнее решение, а также и обяжет к другому.

– К чему же?
– сузив глаза, спросил исполнитель.

– Оно приведет к вере, - спокойно ответил Иисус, - и заставит вас самих поступить, как и все, и воспринять ее также.

– Ты опять за свое, - начинал свирепеть человек, нервно перебирая пальцами по рулоном сложенному пергаменту, -никак не хочешь во всем признаться.

– А в чем, - спросил Христос, - мне признаваться? Подскажи?

Тут сказано, - исполнитель постучал пальцем другой руки по пергаменту, - что ты преступник и злодей невиданный, решивший искусить людей добротой, якобы с неба идущей и дающей людям что-то взамен. Так не бывает, - умозаключил сам говоривший, - а значит, ты все лжешь и придумал нарочно, чтоб овладеть сердцами людей и направить их волю против императорской.

– Не знаю подобного, - спокойно отвечал Иисус, - и в том, что описано, никогда не сознаюсь. Есть добро, и есть люди, - продолжал он говорить, - и только это способно сохранить жизнь на земле нашей. Есть бог единый и всемирный, Отец мой родной, и есть его добрая воля, ниспосланная нам для торжества доброты. Есть вы, падучие к славе и золоту всякому, а есть и люди простые или проще, убогие, ибо нет в них больше ничего, окромя самих себя. Есть слава небесная после смерти разной, а есть и проклятие по оной. Это все есть, а вот остального - нет.

– Ты оскорбил императора нашего, - сказал было ему в ответ исполнитель.

– Чем же?
– удивился нарочно Иисус.

–

Ты упомянул о богатстве, а значит, имел ввиду и его самого.

– Да, я сказал это. Но богатство не всем по душе и во благо. Я это имел в виду.

– Ты говоришь загадками, - снова посуровел человек, - и мне это не нравится. Эй, воины, привяжите его к столбу и поднимите к верху. Посмотрим, что он там нам скажет.

– Скажу то же, - спокойно ответил Христос, протягивая свои ноги, дабы воины обвязали их вокруг столба крепче.

Люди начали подходить ближе. Круг их еще плотнее сжался вокруг места допроса.

Воины, привязав Христа к деревянному, заранее приготовленному столбу, хотели уже было поднять его и укопать в землю, как вдруг исполнитель, подняв руку вверх, остановил их.

– Стойте, - сказал он и подошел вплотную к Христу, - ты говоришь сын божий, агнец небесный? Так ведь?
– обратился он к нему, хитро прикрывая один глаз.

– Да. Так говорю, - согласился Иисус, открыто и честно глядя ему в глаза.

– А сейчас, мы посмотрим, как отец твой тебе поможет в этом, - и исполнитель отошел от него в сторону, - воины, а ну, добейте еще одну рею к этому столбу, - распорядился он, - я хочу посмотреть, как его вера действует и действительно ли он тот, о ком говорит. Заодно, проверим его лживость наружную. Рею прибейте к его ногам, а

еще одну к плечам. Хочу распять его, как злого разбойника чтобы не ушел никуда даже после смерти своей. Пусть, птицы выклюют ему глаза, а волки распотрошат тело после казни. Никому не позволяю хоронить его, если, конечно, не сознается в вине своей перед законом и императором нашим.

Воины приступили к исполнению. Наспех прибили еще одну рею со стороны спины Иисуса и еще одну в его ногах.

– Теперь, привяжите так его, чтобы тело его было распростерто на том, что соорудили, - сказал исполнитель, и воины подчинились его приказу.

Руки Христа привязали к рее на уровне плеч его, а ноги, разведя в стороны, к низу.

– Вот так-то лучше, - сказал исполнитель и приказал поднять

столб и укопать его в землю.

Пока воины исполняли это, к человеку из Рима подошел другой римлянин.

– Слушай, Эрмюнталь, - обратился он к исполнителю, - в твоем привезенном указе этого не было. Так что не самочинствуй.

– Не вмешивайся, - строго сказал тот, - это не твое дело. Ты лучше позаботься о себе и своей безопасности. Императору не очень нравится, что его представители на землях оных так исполняют дело оброка.

– Делаю, что могу, - отвечал Пилат, немного краснея и отступая в сторону.

– Вот и делай себе, - обозлился исполнитель, - а ко мне не лезь. Я действую по личному распоряжению императора.