Крестоносцы
Шрифт:
— Зачем Гедимин туда спешит? Чего на попе ровно не сидел?
Событие двадцать третье
Наум Изотович и Роман Судиславич стояли возле домишки тиуна в Чухломе, на берегу то ли Чудского озера, то ли Чухломского. Кто из местных как хочет тот так и называет, словно тут не одно, пусть и большое озеро, а два. Чуть выше на приличном холме был забор из свежих брёвен.
— Что там? — повернулся к опухшему тиуну Роман Судиславич. Перегар ещё от болезного шёл такой, что подходить близко не хотелось.
— Аврамиево-Городецкий монастырь, стоится токмо. Но кельи уже
Впечатление эта Чухлома производила. Словно не городок, а… Да даже непонятно, как это назвать. Дома стояли настолько далеко один от другого, что идти в гости к соседям нужно полдня. Дом тиуна Алексия Меньшова находился тоже на холме. Здесь строилась крепость. Не так. Тут начали строить крепость, а потом забросили. Но не сожгли, не растащили, а просто забросили. Крепость находилась на высоком холме у впадения в озеро речки Сандебы (это им тиун поведал, что река так называется). С южной стороны её защищал обрыв речного берега, с запада — крутые склоны холма к озеру, а с севера и востока — насыпные валы и рвы, в линию которых входили два пруда. На валах были поставлены деревянные стены с четырехугольными башнями, из которых четыре закрепляли углы, а две, на северной и восточной сторонах, были проездными. Систему обороны дополняли ещё три башни, находившиеся внутри стен. Задумывалась так. Но и стены, и башни были недостроены, валы заросли вербой и травой человеку по пояс, а пруды были почти без воды. Наверное, как-то из реки подпитывались и теперь эту подпитку угробили.
Запустение, нищета и обречённость какая-то была в крепости и домишках на берегу озера. И только в монастыре слышался стук топора оживляя немного печальную картину.
— Дерево не сгнило? — мотнул головой Роман Судиславич в сторону привратных башен недостроенных, венцов на пять — шесть ещё просилось поднять.
— Не. Листвянка. Долгонько простоит, — выдохнул в боярина тиун.
— Ох! Кха, кха, — закашлялся от огненного дыхания боярин, — А чего бросили? Проворовался? — Наум Изотыч при этих словах бросил оглядывать запустение и вперился в Меньшова.
— А не даёт денег князь. Сказал, бросить покамест. Без денег кто будет строить? — развёл руками тиун.
— А чего с мягкой рухлядью. Несут меряне твои. Свои охотники есть? Чем вообще живёте? И что там за город на севере Соль Галицкая? — засыпал вопросами Алексия Наум Изотыч.
— Несут. Князю отправляю по весне, сейчас не сезон. Летом-то зверя не бьют. Не тот мех. А Соль она и есть соль. Там в Воскресенском монастыре монаси соль варят из источников. Монастырь-то на святом месте строен, а найдено оно Галичским князем Фёдором Семёновичем рядом с соляными источниками в лесных дебрях на берегу реки Костромы, в светлую пасху видение ему было столпа небесного света. Вокруг потом меря расселилась. Новгородцы ходят, что-то вроде постоялого двора у них там. Дорога там — переволок. Из Волги вверх по Костроме и Сухоне в Тотьму, такоже тамо солеварения промышляют, далее через реку Двину на Холмогоры, коим соль нужна рыбы-то солить.
— С продуктами что? С зерном?
— Рожь сеют меря, горох. Рыбу ловят, зверя бьют. Хватает.
— А русские тут есть вообще? — ох не нравилось здесь Роману Судиславичу. Так это на его богатый торговый город Галич не похоже. А ведь год ему здесь поднимать торговлишку и крепостцу строить. Так ему Андрей Юрьевич сказал. Мол, через год смену пришлю, но строй и работай там как будто твоё это. А
— Охотники. Рыбаки. Монаси. Пахари. Как не быть-то. Везде люди живут.
— Слушай, Алексий, а скажи мне, что тут с этими мерянами? Они как с вами торгуют? У них селища есть? Что за мех берут? — продолжал засыпать вопросами тиуна помощник главного ключника.
— А так у нас послезавтра торг. Ярмарка, со всех окрестных поселений меря придёт и старшие их тоже придут. Они летом-то рыбой вяленой да ягодами сушёными оброк несут. Ну, те, что под князем были. Таких не больно много. А так торговать много приходит. Всё и увидите через день, — тиун жалобно вздохнул, — Может пойду я, а то мать давно на обед ждала.
— И под кружку мёда?! — хмыкнул боярин.
— А и вам налью, пойдёмте снидать.
Добрый день, уважаемые читатели. Кому понравилась книга и кто терпел до последнего, нажимайте на сердечко. Награды тоже приветствуются. Оставляйте комментарии.
С уважением. Андрей Шопперт.
Глава 9
Событие двадцать четвёртое
Пятьдесят с небольшим вёрст от западных посадов Ковно до Юрборга. Можно, если сильно поспешать, то за день пройти.
— Можно, если поспешить, и за день дойти, — Андрей Юрьевич кивнул на дорогу, стоящему перед ним Даньке — сыну воеводы Мечеслава Детько.
Главный артиллерист согласно кивнул головой. Потом вздохнул, и почти себе под нос проговорил:
— Токмо не получится.
— Чего вдруг? — профессор Виноградов в самом деле удивился, даже голову к плечу опустил, чтобы получше удивление изобразить.
— У Панаса плечо ломит.
— Вона чё?
— Всегда к дождю ноет. Можно не сомневаться даже. Скоро дождь пойдёт, и мы завязнем в грязи. Тут и так болотина сплошная, а будет вообще хлябь.
— Ясно. Тем более, нужно быстрее выдвигаться, чего вы телитесь? — сам дурак. Народ пожалел и отпустил на день в город, в баньку сходить, в церкву, кому надобно, на рынок, у кого деньги ляшку жгут.
И вот теперь воинство его в разной степени побитости и расхристанности собиралось неспешно у городских ворот. Артиллеристы — как настоящие воины, уже почти все, как и арбалетчики, а вот стрельцы, набранные из охотников и охранников караванов к дисциплине народ не сильно приученный, потому приказ «на заре у ворот» поняли кто как мог. Заря она такая. Длинная.
И ведь прав оказался Данька со своим Панасом. Дождь к обеду зарядил. Даже хуже. Сначала ливнем прошёлся вдоль маршрута его войска, полностью уничтожив то, что местные дорогой называют, а потом перешёл в нудный осенний. И небо затянуто так, что прямо чувствовал Андрей Юрьевич, что пушистый северный лис пока серый, раз лето, не просто подкрался, а вот-вот за задницу цапнет.
У него стрельцы и арбалетчики. Да, по возможности у всех тетива шёлковая и есть несколько запасных, но лук, хоть и обёрнут берестой, но деревянный. Да и при влажности в сто процентов при такой мороси и шёлковая тетива ненадолго. А ещё основная сила у него баллисты и пушки. А там гигроскопичный порох. Графита он так и не нашёл в своих владениях, и даже генуэзский купец Агафон не знал, где можно купить, потому порох при малейшей влажности напитывался водой и пшикал вместо взрывов.