Крестоносец из будущего. Трилогия

Романов Герман Иванович

Чуть ли не по слогам, угрожающе произнес Никитин, поднеся к носу драгоценности.

— Там уже нет!

Бандит посмотрел задорно, хотя с разбитого носа продолжала капать кровь. Глаза дерзко блеснули.

— На воротах повешу! — суровым голосом посулил Андрей, и задира чуть спал с лица, понимая, что с ним уже не шутят. А Никитин, показав «кнут», предложил следом и «пряник», не делая паузы:

— Скажешь мне честно, то отпущу тебя с поганой кодлой на все четыре стороны!

— В Плонске у паненки одной, возле часовни Святого Августина

живет, в доме с красными ставнями. Мужа у нее убили, вот она решила их продать, а Ясь украл.

— Понятно! Ну что ж, я свое слово всегда держу. Выметайтесь отсюда, работнички ножа и топора! Романтики большой дороги, мать вашу! И поскорее. Пока лучина горит, я вас не трону, но если не успеете…

— Успеем, ваша милость!

Андрей захотел протереть глаза — охающие и стонущие разбойнички весьма живо, скособочась, подволакивая ноги, держась за расквашенные физиономии, выметнулись из зала.

За ними вышли и охранники, дружно деля на ходу отданные им трофеи. Судя по их свирепым ухмылкам, возвращать добро татям они не станут, наоборот, втайне мечтают его дополнить.

— Подойди сюда, — повелительно бросил хитрому трактирщику Никитин, и тот на полусогнутых ногах бросился на его зов.

Андрей мрачно посмотрел на трактирщика — «хвостом завилял бы, если бы он у него имелся».

— Грабленое покупаем, потом продаем? А на дереве покачаться не хочешь, в петельку буйну голову просунув?!

Он цедил слова сквозь зубы, угрюмо глядя на хозяина. Того прошиб пот, но, что интересно, не стал причитать, что все подозрения беспочвенны, а он сам прямо честнейший человек. Видать, понимал хитрец, что номер здесь просто не прокатит.

— Принеси хорошо прожаренную поросятину с перцем, укропом и чесноком — и не говори мне, что перца у тебя нет! С твоими повадками и «посетителями», типа этих, у тебя может быть все, даже «птичье молоко». Вина кувшин принеси, только хорошего, сладкого. Не то кислятину сам выпьешь, на моих глазах. Чтоб следующий раз знал, кому и что продавать. И комнату нам отведешь лучшую, и чтоб без клопов. А то я всю твою усадьбу раком поставлю! Понятно?! И со стола все убрать немедленно, сам видишь, повеселились хорошо, а толком не поели!

— Все понял, ваша милость! Все понял! — преданно глядя в глаза, ответил трактирщик и чуть ли не вприпрыжку побежал на кухню.

Андрей уже немного остыл от схватки, бросил короткий взгляд на Велемира: «Молодец, парень, на таких можно полагаться!»

Сын смотрел на него широко открытыми глазами, настолько потряс юношу умеющий повелевать голос отца.

«Знал бы ты, паренек, как ставили командирский рык в Советской армии. А потом два года самой разгильдяйской ротой командовать, на путь истинный ее так поставить, что отличной стала».

— Живо, девки, его милость ждать не любит!

Андрей сглотнул — жизнь забила ключом, он уже почти забыл, что существуют такие милые создания, а тут две девчушки лет семнадцати, да с такими формами, которые даже уродливые платья, похожие на балахоны

с передниками, скрыть были не в состоянии.

Захлопотали, забегали вокруг столешницы, да при этом старались хоть чуть-чуть, но задеть то ручкой, то ножкой изголодавшегося по женщинам бравого вояку.

Никитин начал было возгораться, как то пламя из искры, но через минуту все понял и мысленно усмехнулся — девицы-красавицы время от времени бросали жадные взгляды не на него, а на толстые кошельки с трофейными монетами, что лежали на столе.

Хитрец трактирщик опытным дирижером незаметно руководил этим сыгранным дуэтом, и дубовый стол потихоньку обзавелся новой снедью.

Главным блюдом стал великолепный зажаренный поросенок, с румяной корочкой, щедро посыпанный перцем, укропчиком, чесночком и какой-то пахучей травкой. Да и вино принесли приличное, хоть и кисловатое, но намного лучше того, прежнего, жуткого «уксуса».

— Хозяин! Подь ко мне!

Андрей подозвал трактирщика, решив проверить свою сообразительность. Перед ним было два мешочка — один большой, туго набитый, а другой поменьше, взятый у главаря, наполненный монетками наполовину, раза в три легче по весу.

— Да, ваша милость!

Словно дух, тот материализовался у стола.

Никитин поводил рукой над кошельками, словно не зная, который из них взять. Потом с лихой щедростью схватил плотно набитый и швырнул трактирщику.

Тот схватил его, как щука карася, но через секунду, когда пальцы прощупали через ткань монеты, лицо хозяина моментально скуксилось, будто он хватанул разом тот кувшин с кислым пойлом, которым попытался давеча потчевать путников.

— Это тебе плата вперед! Понравится — утром добавлю!

Андрей усмехнулся — как он и предполагал, в кошельке оказалась медь, на три гроша от силы.

Проверяя реакцию трактирщика, Никитин взял другой мешочек, однако вместо больших и тяжелых кругляков его пальцы нащупали маленькие и тонкие монеты, определенно серебряные.

«Монет двадцать… Да тут на злотый!»

Радостная мысль мгновенно согрела душу, но он также успел разглядеть алчный блеск в глазах трактирщика.

— Конечно, понравится, ваша милость!

Хозяин снова залебезил, чуть ли не запрыгал от услужливости, бросив при этом на веснушчатую служанку, что жадно задышала за плечом Никитина прямо тому в ухо, свирепый взгляд.

— Вас здесь обиходят и обогреют, ваша милость. У меня приличное заведение!

— Ах, ваша милость! Позволь, я тебе вина налью?!

— Наливай, красавица!

Служанка навалилась Андрею на плечо большой, но по-девичьи тугой грудью. Он моментально взмок, чувствуя, как по спине потекли горячие капли пота.

Помимо воли, его прямо заколотило от бешеного желания, словно мальчишку, что первый раз в жизни прижался к горячему женскому телу и затрясся от вожделения.

Краем глаза Никитин посмотрел на Велемира — парень, совершенно не стесняясь, ущипнул крепкими пальцами за ягодицу другую девку.