Крестоносец
Шрифт:
Старый армянин кутался в свой плед, пытаясь спасти от холодного ночного ветра, хотя было довольно тепло. Просто он видел происходящее там и его седые волосы шевелились, телу становилось зябко, а перед глазами стояло лицо молодого Палеолога.
— Я не вступаю в безнадежный бой… — тихо произнес он, повторяя слова Андрея… — Я собираюсь выйти победителем.
— Деда, а ведь у него еще не все воины в дело вступили. Гляди? Вон там, в центе. Кони. Видишь их?
— Вижу…
С самого начала атаки всадники начали выводить своих коней и готовить их к бою. Равно как и здоровенного дестриэ князя.
Догадаться о намерении Андрея контратаковать смог даже старый торговец, не шибко то и сведущий в военных делах. Люди же эмира этого не видели, так как не располагались на столь удобном наблюдательном пункте.
Наконец, после очередного залпа стрельцов, ряды нападающих дрогнули. То ли количество убийств перешло в качество, следую фундаментальным риторическим приемам диалектики, то ли сказалось солнце, которое своими первыми лучами подсветило кошмарную «поляну» у каждых из ворот. Так или иначе, но нападающие несколько секунд поволновались, пошумели, а потом развернулись и побежали.
Секунда.
И над лагерем легиона раздался новый звук рога. А потом, следом за ним, еще и горн. Бодрый такой, залихватский.
Всадники вскочили на своих коней.
И Андрей шагом повел их в сторону противоположных Антиохии ворот. То есть, туда, куда не отступали купцы. Ибо именно там по его предположению находился лагерь эмира и его основные силы…
Легионеры охотно расступились, пропуская всадников. Равно как и артиллеристы, что, подхватив свои орудия за кожаные тягловые петли, отволокли их в сторонку.
Медленно.
Очень медленно кавалерия пересекла завал из убитых и раненых людей, растоптав там всех в фарш. Во всяком случае по вектору движения. После чего, перейдя на рысь, пошла вперед, стараясь догнать бегущих. И изрубить их.
Уланы, несмотря на задачу, прихватили свои длинные пики, но не снимали их с плечевой петли. Мало ли им встретится более-менее достойный противник?
И он встретился.
Эмир, когда понял, что терпит сокрушительное поражение, попытался отступить в лагерь. Он ведь не ожидал контратаки кавалерией. Когда же заметил ее, то резко все бросил и дал «ходу». Однако выйти из-под удара уже не успевал. Тут-то уланы пики свои в дело и пустили, а рейтары — карабины с тяжелыми длинноствольными пистолетами…
Старый армянин-торговец стоял возле жуткого завала трупов, который образовался у северных ворот лагеря. И как завороженный смотрел в лицо одного из мертвецов. Точнее в половину лица, так как вторую напрочь снесло чем-то…
— Ты на него смотришь, будто знал, — произнес подъехавший на коне Андрей.
— Так и есть. Знал. Таков удел торговца — знать.
— Ты не ушел.
— Ты не проиграл.
— Мы оба обманули ожидания друг друга.
Торговец поднял на него взгляд.
Перед ним находился воин в прекрасных западных латах, укрывающих все тело. Он гордо восседал на здоровенном жеребце, к которому-то и подходить было страшно. Причем жеребец этот тоже был прикрыт латами. И они оба с ног до головы казались забрызганы кровью.
Жутковато.
Однако лицо, что смотрело на него через открытое забрало, было спокойно.
— Ты знал, что победишь, — не спрашивая, но утверждая, произнес торговец.
— Я бы мог даже ставки на это делать. Как однажды заметил один умный человек — в таких вещах невозможно ошибиться. Если ты выиграешь, то получишь очень много денег. А если проиграешь, то тебе будет уже все равно.
— Какой лукавый человек…
— Да. Поэтому я так не поступил. Предпочитаю вести дела честно. Ибо добрую репутацию легко измарать и очень сложно заработать. А слово человека, хоть раз уличенного во лжи, более ничего не стоит.
— Это так, — улыбнувшись лишь одними глазами, ответил старик. — Империя — это люди. И как люди станут доверять тому, кто лжет? Я правильно тебя понял, Император?
— Ты правильно меня понял, торговец…
[1] После начала волнений в 1557 году в Алеппо утвердился эмир, провозгласивший независимость Сирии от османов. И, по сути, Андрей шел отнимать именно у него его основные владения в княжестве Антиохия. Селим же в этой кампании выступал союзником эмира, с которым у него имелись определенные договоренности.
[2] «Бульдог» в данном случае не местное название, а выдумка Андрея, наравне со «Львами» и «Волками».
[3] Это еще одно выдуманное Андреем название. Полное название ручная пищаль «Сокол М57».
Глава 6
1559 год, 12 июля, Лондон
Елизавета I Тюдор королева Англии и Ирландии металась по просторному помещению постоянно заламывая себе руки, и закусывая губы. А на ее рабочем столе лежала копия энциклики Папы. Той самой, которая признавала Марту княгиню Антиохии законной дочерью из дома Плантагенетов по прямой мужской линии.
Это был для нее удар.
УДАР!
От которого она едва ли не в отчаяние пришла.
От своей сестры она приняла страну, раздираемую противоречиями и окруженную врагами. Эта же энциклика поставила под вопрос ее права на престол. Ведь, по сути, теперь Тюдоры признавались узурпаторами, из-за богопротивного правления которых Англия выпала из лона Католической церкви. А законные наследники, спасаясь от кинжалов убийц, подсылаемых этими самыми Тюдорами, нашли спасения в православной стране.
Этот штрих был еще и камнем в огород королевского дома Франции, которые уже давно вел политику сближения с исламскими державами и поддержку протестантов. Открыто это не объявлялось, но до Елизаветы уже доходили слухи о том, что дескать Филипп VI граф де Валуа занял престол не законно. Уж неизвестно кто именно постарался, но по всей Европе ходили слухи, что салический закон, исправленный в VI веке Хильдериком — представителем династии Меровингов, первой и исконной династией Франции, допускал к наследованию недвижимости женщин в случае пресечения мужчин в парантелле[1]. И что Каролинги в IX веке отменили это право незаконно. Да и вообще — захватили престол через нарушение присяге, что вообще-то фи, за что Всевышним и были наказаны, довольно быстро потеряв не только единство, но и престол.