Крестовый перевал
Шрифт:
Однажды по коридору общаги промчался сынок банкира Брагин. Заглядывая в нужные комнаты, он оповещал:
— Парни, Ткач нажрался! Сидит на кухне пьяный в жопу!..
Это была великолепная новость. Считая человеческие слабости первопричиной всех неудач и принципиально не поддаваясь вредным привычкам, Юрка не курил, никогда не прикасался к наркоте и практически не пил. И вдруг пьяный в хлам!
На кухню тотчас отправилась делегация реваншистов.
Уговаривали долго. Юрка икал, пускал слюни, бормотал что-то несвязное, дважды чуть не упал с подоконника и, мотая башкой,
Юрка долго сопротивлялся, но, в конце концов, сдался. Его дотащили до стола, усадили; торопливо начертили таблицу. Едва не засыпая, пьяный гроссмейстер предложил партнерам расписывать пулю по минимальной, почти детской ставке. Но где там! Не для того богатые отпрыски все это затевали! В результате перед стартом игры цена за вист была установлена на дьявольски высоком уровне.
Раздали карты. Ткач взял свои, сел поудобнее на стуле и… ласково оглядел партнеров.
И в этот миг партнеры с ужасом обнаружили за столом совершенно трезвого товарища, не имевшего ничего общего с тем аморфным телом, которое он весьма правдоподобно изображал минуту назад. Сейчас перед ними сидел расчетливый, сосредоточенный и безжалостный боец.
— Раз, — ровным голосом объявил Юрка.
И последовала жуткая карточная бойня, какой еще не бывало на факультете информационных систем и защиты информации…
Покончив с обедом, Юрка поблагодарил тетю Дашу, вернулся в комнату и вставил в белый ноутбук флешку. Перекинув на нее с десяток файлов, переоделся, схватил мобильник и выскочил из дома.
На углу Московской и Рахова ему пришлось простоять минут десять, прежде чем рядом затормозила новенькая белая «Шевроле Нива».
— Привет! — довольно глянул поверх темных очков давний дружок Базылев — полноватый молодой человек с вечным румянцем на щеках и бесцветным бобриком на голове.
Юрка сел рядом.
— Здорово.
— Эскизы сделал?
— Yes it is. Гони к Башке в типографию…
Пробившись сквозь жуткие пробки, «Нива» подъехала к бывшему «Полиграфкомбинату». Подкинув и ловко поймав флешку, Ткач хитро подмигнул товарищу и отправился на встречу с Башкой — неуклюжим увальнем, изредка, во внеурочное время, выполняющим за хорошие бабки левые заказы…
Мы, русские, подчиняемся правилам и законам лишь в той степени, в которой нас к этому принуждают. Не более. Вот и Ткач решил пересмотреть некоторые постулаты, «инфицировавшие» его организм вместе с материнским молоком. Ему было жутко стыдно перед образом пожилой матери, ни разу в жизни не позарившейся на чужое, совестно перед памятью старшего брата — капитана спецназа, героически погибшего в горах Кавказа близ грузинской границы. Однако нищета с постоянно ноющим от голода желудком вконец измучили его.
Впервые он свернул с прямой дорожки на втором курсе, когда народ стал шарахаться, завидев в его руках колоду игральных карт. Поднаторев к тому времени со взломом нехитрых кодов, записанных на магнитных полосках
Приворовывать у товарищей было делом противным, а главное — опасным. При определенных обстоятельствах разработчика и главного исполнителя могли схватить за руку. И не сотрудники правоохранительных органов, а сами однокурсники, что грозило болезненным судом Линча.
В общем, пораскинув мозгами, Юрка уяснил еще одно правило: результаты его усилий должны с лихвой оправдывать риск провала. Потому с кражами крохотных студенческих стипендий он решил раз и навсегда завязать. И вправду — сколько можно заниматься ерундой?…
Через пару месяцев подоспело предложение «инициативной группы товарищей» принять участие в потрошении банкомата на территории соседнего НИИ. Ткач нутром ощущал идиотизм затеи, но перебороть себя не смог. Ночью компания из семи человек вооружилась крепкими инструментами и отправилась на дело. Около четырех утра они проникли за забор режимного объекта и раскурочили правую нижнюю часть банкомата, где покоились лотки с купюрами. В целом операция удалась, хотя суммой завладели отнюдь не астрономической — после подсчета и дележа на каждого вышло около ста двадцати тысяч. За тяжелой ночкой последовало нервное утро и не менее напряженный день…
С неделю Юрка не прикасался к своей доле и ожидал появления в общаге ментов или целой опергруппы.
Пронесло. Но он зарекся участвовать в групповых делишках.
Юрка вернулся из «Полиграфа» минут через тридцать.
— Чего так долго? — взволнованно прошипел Базылев.
— Долго?! Скажи спасибо, что за полчаса управился!
— Башка не хотел брать заказ?
— Он не любит работать с пластиком и не соглашался помочь, пока не я не показал аванс наличными.
— Фу-ух. Значит, напечатает?
— Сделает, — уверенно кивнул Ткач. — Только сомневается насчет сроков. Поехали отсюда…
«Нива» плавно тронулась в сторону центра. Стараясь избегать пробок, Базылев лавировал по узким саратовским улочкам и молча курил.
— Ты чего такой хмурый? — прервал паузу Юрка.
— Не… Я счастлив, как дегустатор с ликеро-водочного завода. Ведь скоро все изменится, правда?
— Писаться от радости пока рановато, но и расстраиваться — не вижу повода. А счастливы будем, когда вернемся.
— Из Москвы?
— Баз! — недовольно посмотрел Юрка на друга.
Вспомнив об уговоре не называть имен, названий населенных пунктов и прочих «говорящих» деталей из предстоящей операции, тот скорчил виноватую рожу.
Ткач дал себе слово больше никогда не участвовать в групповых преступлениях. Во-первых, чем больше народу задействовано в деле, тем больше вероятность утечки информации. Во-вторых, это было чертовски опасно. В-третьих, за групповые преступления давали гораздо бoльший срок.