Крестовый поход в лабиринт
Шрифт:
Вот тут-то и проявилась моя стойкость к различным стрессовым ситуациям. Меня долго не могли убедить отлипнуть от закрытого окна даже с помощью угроз. Не иначе как заподозрили в решении преодолеть это тонкое-звонкое препятствие между жизнью и смертью. Не будучи в силах пошевелиться, а не то что огрызнуться, я стояла и медленно провожала глазами Ромку, торопившегося покинуть больничную территорию.
2
Ей несказанно повезло. Один из посетителей ошибся палатой. Заглянув в тридцать восьмую, решил уточнить у лежавшей под капельницей женщины, по какому праву она заняла койку его матери. Вглядевшись в
Мы с Наташкой долго ждали Сергея Сергеевича, пытавшегося выяснить причины столь резкого ухудшения состояния больной Антиповой, с сегодняшнего утра взявшей курс на выздоровление. Бригада медиков стояла насмерть, уверяя, что причина одна – острая сердечная недостаточность, а вот подоплека известна пока только ее организму. Тот самый вариант, когда «вскрытие покажет». С выводами торопиться не стоит, следует подождать результатов всех анализов, в том числе повторных, в комплексе.
Пока следователь выслушивал стандартные ответы врачей, мы с Наташкой были уже полностью осведомлены о причинах ЧП. Слухами, как говорится, земля полнится, а уж ограниченное пространство больничного отделения…
Причин, которые потихоньку передавались из уст в уста среди пациентов, было несколько. Общая и локальная. Бардак в стране, из-за которого в больнице нет необходимых лекарственных препаратов, а посему дают те, что есть, и бардак в отделении. Исходя из последнего обстоятельства, свистушки-практикантки под халатным предводительством процедурной медсестры зарядили капельницу Антиповой не тем, чем следовало, то есть радикальным средством борьбы с жизнью. Наташке удалось пошептаться с коллегами по профессии, на которой она окончательно поставила крест. В результате, вторая причина оказалась лидером. Пройдясь по всем постам, Наталья установила еще один интересный факт: ни в одной из палат, включая «обочину» – коридорные места, пациентки сеньоры де Суарес или иными словами Тамары Владимировны Осиповой не значилось. Была надежда, что она в реанимации, но проверить это можно было только в справочной.
Предпринятая нами попытка удрать «по-английски», не прощаясь с Сергеем Сергеевичем, успехом не увенчалась. Он специально выглянул из ординаторской, чтобы напомнить нам одно короткое мгновение из семнадцати мгновений весны Штирлица: «А вас я попрошу остаться». Наташка недоумевала, я – нет. Но повода радоваться своему уму не было. Скорее, наоборот. Ну кто меня тянул за язык с заявлением о том, что скамейка, померещившаяся следователю на улице, вполне переживет Антипову?
Несколько раз следователь выскакивал из кабинета, чтобы убедиться в нашем послушании. Убедился настолько, что в последний раз выглянул из-за двери едва ли не одним глазом. Но я все-таки заставила его показаться полностью и твердо заявила, что мы подождем внизу, рядом со справочной. В коридоре, заполненном загипсованными и замотанными бинтами ходячими больными, у меня началась жуткая тахикардия. Кажется, он немного испугался, поскольку стал оглядываться в поисках квалифицированной помощи.
– Не надо!!! – Наташка решительно загородила меня и уже мягче добавила: – Не надо
Обращение в справочную службу ничего не дало. Принято считать, что отрицательный результат – тоже результат, но в данном случае он был уж слишком отрицательным, чтобы считать его таковым.
– Нет здесь нашей доморощенной испанки, – подвела итог своим переговорам с равнодушной красавицей из справочного окна Наташка.
– А может, ее положили не в травматологию? – страдальчески скривившись, предположила я. – Вдруг у нее сломалось или оборвалось что-нибудь внутри?
– Ир, ну ты за кого меня принимаешь? Да я эту красотку, работающую в режиме одного окна, выжала до полной сухости. Она даже предложила мне поменяться с ней местами. По-моему, до конца смены ее уже не хватит. Короче, наша испанка сюда сегодня не поступала… не поступала… не поступала… – Наташку явно «заело», что подтверждал ее взгляд в никуда – прямо сквозь бравого лейтенанта в форме. Немного смущенный, он сдвинулся в сторону, но направленность Наташкиного глазного прицела не изменилась.
– Не поступала… Блин! Стой здесь и жди меня! Я в приемное отделение. Если появится следователь, соври ему что-нибудь.
Ну, разумеется, я соврала. Именно так, как рекомендовала Наташка – «что-нибудь». По закону подлости Сергей Сергеевич появился передо мной через пять минут после того, как исчезла Наташка. Признаться, он застал меня врасплох. Я только что погрузилась в воспоминания о своем бегстве во время недавней подвальной истории и от легкого прикосновения следователя к моему плечу вскинулась едва ли не до потолка, едва устояв на ногах.
– Вы меня напугали! – на всякий случай решила я довести причину моей временной слабости до сознания Сергея Сергеевича. Мало ли что возомнит. Наташка бы, точно, сказала, что он не из тех мужиков, перед которыми женщины так и валятся с ног, а мы с ней не из тех женщин, которые будут подобным образом себя вести. Впрочем, я ему все это тоже сказала. За Наташку, в связи с ее временным отсутствием.
Как выяснилось, Сергей Сергеевич оказался не из тех мужиков, которые любят, чтобы у них в ногах вообще кто-нибудь валялся. Он аккуратно стряхнул меня на первый подвернувшийся топчанчик и спросил:
– А где Наталья Николаевна?
– Ее увезли на «скорой», – ляпнула я, особо не задумываясь.
Мое сообщение окончательно сломило следователя. Он сунулся в карман пиджака за носовым платком, выронил свою папку, с помощью носового платка поднял ее и выронил сам носовой платок. Я решила ему помочь – хотя бы подержать папку, Он сначала воспротивился, потом переменил решение. Я тоже – еще не хватало навязываться. В результате, мы столкнулись лбами в попытке поднять с пола и папку, и платок…
Следователям ругаться матом при исполнении своих служебных обязанностей не положено. Я это уяснила сразу же после принесенных мне Сергеем Сергеевичем извинений за непроизвольно вырвавшиеся нецензурные выражения. Короткие, но емкие. К счастью, мы оба оказались твердолобыми, обошлось без взаимного сотрясения мозга. А главное, оттянулось время на расшифровку моего заявления по поводу отсутствия приятельницы.
– О, вижу, вы прекрасно контактируете! – восхитилась запыхавшаяся Наташка, попеременно вглядываясь в наливающуюся нежной краснотой шишку на моем лбу и аналогичный нарост на лбу Сергея Сергеевича, сидевшего на другом конце топчана с крепко зажатой в руках папкой. Носовой платок следователя покоился в мусорной урне.