Крестовый поход
Шрифт:
— Меня ведь сначала проверят? — поднял голову Донцов.
— Может быть, — кивнул Оршанин.
— Но план баркентины я им не дам.
— И не надо, — кивнул тот. — Правильно, что не дашь. Потому что если ты дашь, то один из нас плохо кончит. Если ты попытаешься врать, то тебя грохнут за «дезу», потому что у них спецы высшего класса. А если дашь настоящий план, то за то же дело грохнут меня, поскольку наши планы никак не совпадут, а ты всё-таки служишь на звездолёте. Дави на кодекс чести. Они это дело уважают. Поверят, особенно учитывая твою благородную наружность.
— А если заставят кого-то
— Кого? — Кирилл задумался. — Я не уверен, что у них сейчас есть подходящие кандидатуры, за исключением своих штрафников. Они не ведут военных действий и не берут пленных. К тому же, это не тот уровень проверки. Они взрослые люди, и ты не птенец желторотый. Они, наверняка, понимают, что если речь пойдёт об убийстве, ты, как наёмник, сделаешь всё чисто и без лишнего шума. Скорее, они будут расспрашивать о Белом Жреце. Они его знают. А тут ты в своей тарелке.
— А если заставят пойти против своих?
— Заставят, — теряя терпение, кивнул Кирилл. — Как пить дать, заставят, но тогда и будешь думать, в какую сторону стрелять. Да ты пойми, у тебя есть сейчас шанс внедриться в ряды врага. Я почти добился этого, ты тоже можешь. Ты же разбираешься во всех этих рыцарских штучках. Ну, давай, Сашка! Мы же можем помочь нашим, помочь Даше…
— Что за фамильярность в отношении командира! — поморщился Донцов.
— Да ладно, — с досадой отмахнулся Оршанин. — Как будто вы за глаза её не так называете.
— Не так.
— Ладно, как скажешь! Последнее слово, Донцов, да или нет? Ты согласен поддержать командира проведением агентурной разведки?
— Да что ты смыслишь в агентурной разведке, щенок! — фыркнул Донцов.
— Я легавый щенок, и кое-что в этом смыслю, можешь мне поверить. Меня именно к этому готовили. Как в спецшколе, так и в лагере Псов войны. Так как?
Донцов поднялся, прислонился к стене и мрачно, исподлобья взглянул на Оршанина.
— Я тебе не верю. А вдруг ты продался, чтоб шкуру спасти.
Оршанин вздохнул и опустил голову.
— Знаю, Саша. Я сам никому не верю. Но мне сейчас нужна помощь. Мне нужно уйти отсюда, но я должен оставить кого-то здесь, чтоб не потерять источник информации.
— Я не хочу, чтоб ты меня использовал, — признался Донцов. — Не хочу подвергать опасности экипаж. Лучше в этой клетке сдохнуть.
— Не дам я тебе сдохнуть, — задумчиво проговорил Оршанин, подходя к двери клетки. Он присел на корточки и поднёс ладонь к замку.
— Ты что делаешь? — забеспокоился Донцов.
— Уже сделал, — Оршанин поднялся и открыл дверь. — Уходи. Пройдёшь по коридору, до первого ответвления влево, поднимешься на два пролета, потом налево, ещё пять витков наверх. Выйдешь в коридор, пойдёшь направо до конца. Там будет винтовая лестница вниз. Внизу дверь, и слева снизу овальный камень. Нажмёшь и выйдешь. Только до рассвета на равнину не выходи, пережди.
— С ума сошёл? — хмуро спросил Донцов. — Тебя же убьют.
— Может, и нет, — Оршанин усмехнулся. — Выкручусь. Не впервой. Иди, а то тревогу поднимут. Если мне придётся прикрывать твой отход, то шансов у меня будет куда меньше.
Донцов молчал, стоя на пороге клетки. Оршанин взглянул ему в глаза.
— Иди, Саша, времени в обрез.
Какое-то время они смотрели друг
— Иди к этому типу, доложи, что уговорил. Светозар к его услугам.
— Спасибо, — кивнул Оршанин и, взявшись за прутья решётки, заорал: — Выпустите меня отсюда, братцы! Я же свой!
Валуа отвёл его обратно в кабинет коменданта. На сей раз, никто швырять его на пол не стал, и он счёл это добрым знаком. Валуа поставил перед столом стул и жестом предложил сесть. Карнач присел на краешек стола и сверху вниз смотрел на Оршанина, потом перевёл взгляд на Валуа.
— Он уговорил этого парня, — кивнул тот. — Но перед этим открыл дверь и предложил бежать. Даже указал осадный путь через южный бастион. Уж не знаю, откуда он о нём узнал.
— А тот что?
— Да пожалел этого дурака. Он же понимает, что после такого фортеля ему уже не выкрутиться. Остался и дал согласие пойти на службу к Юхансу.
— На особые поручения, — Карнач покосился на Москаленко.
Тот пожал плечами, и улыбочка у него была этакая змеиная.
— Ты что, и в самом деле думал, что я позволил бы ему бежать? — Карнач скрестил руки на груди. — Я приказал своему капитану отвести тебя к пленнику, а тот дёру дал? Чтоб меня перед строем запороли, а моего друга на башне повесили? Я на такие жертвы не способен. Так что спасибо твоему приятелю, что он отказался, иначе пришлось бы мне его в камеру вернуть, а от тебя, как от свидетеля, избавиться.
Кирилл вздохнул и покачал головой.
— Подслушивали?
— Естественно, — кивнул Карнач. — Слушай, парень, давай начистоту. Ты мне симпатичен. Северову я с юных лет обожаю нежно и трепетно, как хорошего командира и очаровательную женщину. И мне не нравится то, что здесь происходит. Но я по натуре — не борец. Мы здесь живём так, как нам нравится. Мы не подпольщики и не заговорщики. Мы просто выживаем с наименьшими потерями и ждём, когда появится возможность отсюда рвануть, потому что когда мы нанимались на эту работу, мы ещё плохо представляли, что это такое. Как Пёс, ты должен понимать, что инстинкт самосохранения у человека преобладает над другими. Поэтому моё к тебе хорошее отношение не может простираться до моего согласия подставить себя и моих друзей ради достижения высокой цели разгона этой бандитской шайки. Я тебе мешать не стану, действуй. При случае помогу, если риск не будет запредельным, как было в этот раз. Но если загремишь, держи язык за зубами, иначе я буду вынужден заткнуть тебе глотку до того, как ты её откроешь. Когда будешь уходить, меня и моих ребят своему другу не передавай. Мы за ним сами присмотрим, если что, поможем. Всё ясно?
— Предельно, — кивнул Кирилл и поднялся. — Северовой привет передавать?
Карнач слегка смутился, но потом на его лице появилась лёгкая мечтательная улыбка.
— Я б сам с ней поговорил, но боюсь услышать то, что она мне после всего этого скажет. Передавай. Так и скажи: «Искренне ваш, Дарья Ивановна, Александр Карнач».
— Скажу, — Кирилл посмотрел на Валуа. — А теперь, капитан, объясните мне, что за чертовщина произошла сегодня в круглом зале, и почему вы меня так страстно за руку держали?