Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.

Буганов Виктор Иванович

Действовавшие разрозненно, самостоятельно, эти отряды быстро терпят поражение. Так, с 1 августа по 6 сентября каратели разбили более 60 отрядов, причем было убито до 10 тыс. повстанцев, взято более 70 орудий, пленено 9 тыс. чел., освобождено около 13 тыс. дворян^[175].

Карательные части П. И. Панина, расправлявшиеся с повстанцами, встретились с немалыми трудностями, в первую очередь — с повсеместным и почти поголовным восстанием, разлившимся по всему Правобережью. Они часто вступали в бой с повстанцами, причем более 50 из них имели характер крупных сражений^[176].

Пугачев приближался к Дону, трудовое население которого с нетерпением ждало его прихода. 11 августа повстанческое войско заняло Камышин, а по выходе из него вступило в северо-восточные пределы Войска Донского. К нему присоединялись волжские казаки. К северу от Дубовки — столицы Волжского войска — на реке Пролейке Пугачев 16 августа разбил правительственное войско,

в котором было до 500 солдат майора Дица, 1 тыс. донских казаков полковника Кутейникова и 3 тыс. калмыков полковника Дондукова. Повстанцы стремительной атакой рассекли карателей на три части, разгромили их, пленили всех солдат и захватили пушки. Диц был убит, два других командира бежали с поля боя, а их подчиненные — все калмыки и часть казаков — перешли на сторону Пугачева.

17 августа Пугачев вступил в Дубовку, где в его войско влилось еще 3 тыс. калмыков. А еще через день он одержал победу на реке Мечетной, на полпути к Царицыну, над войском, посланным, из этого города. В плен попал Кутейников, а его полк из донских казаков (1,1 тыс. чел.) полностью встал в ряды восставших. Эти и другие донцы, присоединившиеся позднее, с одной стороны, усилили войско Пугачева, но, с другой — сильно повредили ему: они воспринимали его не как «Петра III», «царя-батюшку», а как своего брата-казака. И это очень повлияло на остальных повстанцев, у которых, по словам И. Творогова, «руки у всех опустились и не знали, за что приняться»; таково было обаяние и огромное значение в глазах повстанцев имели «доброго» царя, которое являлось знаменем восстания. К тому же они сомневались в своих силах и возможностях — со всех сторон против них спешили войска, Михельсон преследовал их по пятам.

Утром 21 августа армия Пугачева начала осаду Царицына. Но, получив известие о приближении корпуса Михельсона, предводитель отвел ее от города. Через четыре для, 25 августа, повстанцы потерпели окончательное поражение у Сальникова завода и к юго-востоку от Царицына. Их войско перестало существовать — 2 тыс. было убито, 6 тыс. попало в плен. Пугачев с небольшой группой переправился на левый берег Волги и направился в те моста, где около года тому назад возглавил народную борьбу. Но несколько яицких казаков-изменников, составивших заговор против него, схватили Пугачева и выдали властям, спасая свою жизнь. 14 сентября 1774 г. отважного предводителя привезли на тот самый Пударинский форпост, откуда начался поход небольшого отряда восставших, а через день — в Яицкий городок, откуда переправили под сильной охраной в Симбирск и Москву.

Допросы и пытки Пугачева и его сподвижников продолжались в течение двух месяцев — в ноябре и декабре. А 10 января 1775 г. в Москве казнили Е. И. Пугачева, А. Перфильева, М. Шигаева, Т. Подурова, В. Торнова. И. Н. Зарубина-Чику казнили в Уфе. «Наижесточайшим образом» расправлялись с участниками Крестьянской войны во всех тех местах, где действовали каратели П. И. Папина. Вешали, рубили головы, колесовали повстанцев по городам и селениям Поволжья и Прикамья, Башкирии и Урала, Сибири и Казахстана. Везде стояли виселицы, валялись трупы повстанцев. Дворяне жестоко мстили подневольным, которые посмели подняться с оружием в руках против их власти и гнета.

Под страхом жесточайших наказаний власти запретили упоминать даже имя Пугачева, чтобы вытравить из народного сознания память о нем и том деле, за которое он сложил свою голову. По эти попытки дворян, правящих кругов были тщетными. Имя Пугачева, воспоминания о временах «Пугачевщины» постоянно звали и поднимали на борьбу всех угнетенных и обиженных и приводили в ужас российских дворян, пронесших его вплоть до отмены крепостного права 1861 г. и свержения власти помещиков и буржуазии в 1917 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В панораме исторических событий XVII–XVIII вв. в России крестьянские войны занимают особое и заметное место. Новые процессы в социально-экономической жизни страны, отмеченные появлением и нарастанием буржуазных отношений, резкое усиление крепостничества, феодального гнета, обострение классовой борьбы, вступившей в высший этап своего развития, перерастание сословно-представительной монархии в абсолютную — весь этот взаимосвязанный комплекс явлений свидетельствовал о переломном характере эпохи.

Ио феодально-крепостническая формация, конечно, сохраняла возможности для развития. Система господства класса феодалов оставалась еще достаточно мощной; более того, она в эти столетия усиливалась. И именно это обстоятельство (наряду с другими) делает понятным поражение всех крестьянских войн. Как писал В. И. Ленин, «начиная с средневековой «крестьянской войны» в Германии…, мы видим бесчисленные примеры тому, как более организованное, более сознательное, лучше вооруженное меньшинство навязывало свою волю большинству, побеждало его»^[177].

Крестьянские войны феодальной России — исторические события огромного масштаба и исключительного значения. Эти классовые столкновения — высший этап в истории классовой борьбы со времени появления феодализма на Руси. Зарождение и развитие феодальных отношений в Древнерусском государстве, затем в период феодальной раздробленности сопровождались проявлениями недовольства социальных низов — крестьянскими и городскими восстаниями, которые нередко приобретали большой

размах и остроту, но не могли вылиться в такие мощные классовые катаклизмы, какими стали крестьянские войны. Причинами этого были недостаточная еще развитость феодально-крепостнических отношений, самих классов-антагонистов, разобщенность русских земель в XIV–XV вв. Только образование и последующее усиление единого Русского государства, резкое возрастание феодального гнета, приобретавшего все более централизованный характер, хозяйственное разорение времен Ливонской войны и опричнины, меры по дальнейшему закрепощению крестьян и других зависимых слоев населения, принятые в конце XVI в., — все это вызвало к жизни новую, невиданную дотоле форму классовой борьбы — крестьянские или гражданские войны, первая из которых ознаменовала наступление нового, XVII, столетия, а последняя, четвертая, происходит на рубеже двух последних четвертей XVIII в. Оба эти столетия, для которых мощные народные движения против феодально-крепостнического и национального угнетения были одной из характернейших черт внутреннего развития страны, не без оснований называют эпохой крестьянских войн. Именно в указанные два столетия классовая борьба народных низов поднимается на невиданную до этого высоту, достигает колоссального размаха. Намечается в сравнении с классовой борьбой предшествующего времени известное преодоление локальности и стихийности, гораздо сильней выражены элементы организованности и сознательности. Основной движущей силой выступают различные категории крестьян, в первую очередь крепостные, государственные и др.; наряду с ними в борьбе участвуют холопы (особенно в первой Крестьянской войне), посадские, служилые люди по прибору, всякий гулящий, «бездомный» люд, казаки (донские, запорожские, терские, волжские, яицкие), работные люди (особенно в четвертой Крестьянской войне). Происходит раскол общества на два противостоящих друг другу лагеря. Часть территории государства переходит под контроль восставших, а власть царской администрации на ней уничтожается. Повстанцы организуют свои органы власти на началах мирского самоуправления; барщинные работы, внесение платежей, исполнение разных повинностей в пользу феодалов и государства прекращаются. Все эти меры свидетельствовали о стремлении широких масс угнетенных освободиться от крепостного ярма, получить землю и волю. Постановка этих задач, выполнить которые повстанцы по могли, так как для этого еще не созрели условия, является тем не менее их величайшей исторической заслугой. При этом нельзя забывать, что в сравнении с более поздним освободительным, революционным движением крестьянские войны отличаются, естественно, весьма низким уровнем организованности и сознательности. В этом вопросе необходим исторический подход — в первую очередь нужно сравнивать действия и представления повстанцев XVII–XVIII вв. с тем, что было до них, а не с тем, что характерно для XIX — начала XX в. В сравнении с крестьянскими войнами революционное движение XIX в. — качественный скачок вперед в развитии классовой борьбы, освещенной определенными политическими теориями, политическим сознанием; для этого времени характерно наличие философски, теоретически обоснованных концепций борьбы за новый строй, различных форм научной идеологии, в то время как для XVII–XVIII вв. можно говорить только о примитивных, ненаучных, смутных, «невнятных» формах идеологических представлений участников крестьянских войн и других народных движений.

Крестьянские войны, как и другие народные движения оказали непосредственное воздействие на внутренние события XVII–XVIII вв., политику правящих кругов. Их влияние сказывалось на вызревании в России новых социально-экономических порядков, усилении классовой борьбы в стране, на развитии передовой общественно-политической мысли (А. II. Радищев и декабристы, революционеры-шестидесятники и революционные народники).

После поражения крестьянских войн укреплялись государственный аппарат, карательные органы. Но это, конечно, — не результат крестьянских войн, а следствие реакции господствующего класса на них. Подобные меры господствующего класса диктовались его страхом перед выступлениями народа. Этот страх перед карающими действиями эксплуатируемых, призрак «пугачевщины» заставил в конце концов правящие круги (в числе прочих причин) пойти на отмену крепостного права. Этот страх преследовал русских помещиков и капиталистов и позднее, вплоть до начала XX в., когда потомки «бунтарей» XVII–XVIII вв. на качественно новом этапе освободительного движения довели до конца то дело, за которое боролись повстанцы Болотникова и Разина, Булавина и Пугачева. Таким образом, крестьянские войны входят в качестве одного из звеньев в единую цепь событий классовой борьбы и революционного движения на протяжении существования феодализма и капитализма в нашей стране. Важно их влияние в плане накопления революционных традиций в России. В Тезисах ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения В. И. Ленива с полным основанием отмечено большое значение классовой борьбы русского крестьянства в феодально-крепостнической России: «Почва для восприятия и применения марксизма», этой «научной теории освободительного движения», «в России была подготовлена ее социально-экономическим развитием, остротой классовых противоречий, революционными традициями, которые восходят к крестьянским восстаниям, к деятельности А. Н. Радищева и декабристов, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского и других демократов-шестидесятников, революционных народников 70-х годов XIX века»^[178].