Крид: Кровь и Пепел
Шрифт:
Следы бедствия были повсюду: обгоревшие стены домов, почерневшие от огня балки, провалы в земле там, где когда-то стояли здания. Часть порта была полностью уничтожена, и ржавеющие остовы кораблей выглядывали из воды между разбросанными кусками камня и дерева. Это было напоминанием о вторжении ангелов, которое прошло несколько месяцев назад, но руины Мессины как будто кричали о свершившемся ужасе.
Катарина, ссутулившись с опаской оглядывалась. Ее тонкие пальцы нервно перебирали руны на рукояти посоха. Сицилийская магия ощущалась иначе, чем та, к которой она привыкла, – мрачнее, грязнее,
Гюго, его пружинные протезы тихонько щелкали на разбитой мостовой, цинично оценивал окружение. Его один глаз, холодный и проницательный, уловил каждую деталь: изношенные кирпичи, облупившуюся штукатурку, осколки керамики, смешанные с осколками камня и металла – остатки былых времён, стёртые боем. Арбалет за спиной был наготове. Он привычно чувствовал себя солдатом на поле боя, только вместо врагов вокруг – руины и призраки недавней битвы.
Лицо Крида, скрытое капюшоном, оставалось непроницаемым. Бессмертие даровало ему спокойствие, притупляя чувства, но не сегодня. Даже он не мог отрицать мрачную ауру Сицилии, усиленную ужасом недавней войны с ангелами. Здесь было что-то, пробуждающее его дремлющие сомнения, что-то более сомнительное, чем очередное задание кардинала.
Город встретил их молчаливой враждебностью, усугубленной пустотой разрушенных улиц. Заметив странную троицу, люди отводили глаза, шептались на непонятном диалекте, перекрещивались и спешили скрыться в оставшихся целыми улицах. Только бесчисленные кошки, словно призраки ночных улиц, следили за ними из темных углов, их зеленые глаза блестели в тусклом свете. В каждом переулке, за каждым поворотом скрывалась неизвестность, вызывающая беспокойство даже у Крида. Сицилия была не просто островом – это было живое существо, дышащее тайнами и скрывающее смертельную магию, запятнанную пеплом и кровью.
— Что-то здесь не так, — проворчал Гюго, его голос едва слышно прорезал зловещую тишину. «Слишком тихо для города такого размера».
Крид молча кивнул, пронзительный взгляд скользил по улицам, цепляясь за каждую темную щель и трещину в разрушенных зданиях. Ощущение покалывания, словно мириады иголок, пронзило его загрубевшие руки. Древняя магия, тяжелая и удушающая, висела в воздухе, пропитывая каждый кирпич, каждый камень, каждую трещину в разрушенном городе.
— Настороже, — тихо предупредил Крид, голос низкий и серьёзный, словно предвещание беды. — Мы приехали не только выполнить задание кардинала.
Они двигались дальше, каждый шаг отдавался гулким эхом в пугающей тишине. Лишь изредка доносились приглушенные крики или отдаленный лай — звуки, усиливающие общее ощущение тоски и напряжения. Воздух был пропитан тревогой, предчувствием неизбежного зла.
Внезапно впереди послышался шум — тяжелое что-то волочилось по разбитой мостовой. Крид резко поднял руку, останавливая спутников. Они замерли, вглядываясь в мрак. И из-за угла показалось оно — извивающаяся тень, ползущая по земле, словно живая рана. Существо приближалось, издавая леденящие кровь звуки, сходные со скрипом гниющего дерева и шепотом мертвецов.
Катарина
— Упырь, — произнёс он с горечью. — Так вот чем занимаются здесь монахи-ведьмаки...
Из тьмы выползло существо – не просто тварь, а воплощённый ужас, запятнанный гнилью и смертью. Форма его была расплывчата, как нечёткое видение, но сквозь бесформенную массу проступали длинные костлявые когти, блестевшие в тусклом свете, словно полированные осколки костей. Из раскрытой пасти вырывался хриплый стон, заставлявший волосы вставать дыбом.
Катарина, бледная от страха, отшатнулась, прижимая руку к горлу. Гюго, холодный и сосредоточенный, натянул тетиву арбалета, его единственный глаз блестел нескрываемым страхом. Но Крид жестом остановил их. Убийство этого существа ничего не решило бы. Это была лишь верхушка айсберга, симптом неизмеримо большей угрозы.
Упырь медленно полз, оставляя за собой след из гнилой земли и тлена. Его движения были медленными, но неотвратимыми, как у зверя, знающего свою жертву. Он двигался не на них, а мимо, но его присутствие было давящим, удушающим, словно холодная рука смерти. На его истлевающей плоти были видны следы разъедающей магии. Магия монахов. И это была не та магия, которую Крид ожидал встретить в монастыре.
В зловещей тишине звучали только хрип упыря и удар сердец Крида и его спутников. Они стояли неподвижно, окружённые мраком и предчувствием беды, в разрушенном городе, где тьма была не просто отсутствием света, а живым существом, питающим зло и ужас. Крид понял: задание кардинала было лишь началом, и они попали в лабиринт, намного более опасный, чем предполагалось. Упырь был лишь вестником грядущего ужаса.
Гюго напряжённо следил за приближающимся упырём, палец нервно подрагивал на спусковом крючке арбалета. Катарина, прижавшись к Криду, широко распахнула глаза от ужаса.
— Что будем делать? — прошептала она. — Этот… монстр выглядит ужасно!
Крид не ответил, полностью сосредоточившись на изучении твари. Упырь представлял собой изуродованное, искажённое подобие человека. Грязная, сморщенная кожа обтягивала торчащие кости, а вместо глаз в глубоких глазницах горели жуткие красные огоньки. Длинные, изогнутые когти царапали мостовую, оставляя глубокие борозды.
Существо приблизилось, издав хриплое, клокочущее дыхание. Казалось, оно ощущало их страх, питаясь им. Гюго уже почти спустил курок, но Крид остановил его резким жестом.
— Нет. Мы не можем привлекать лишнее внимание, — тихо проговорил он. — Следуйте за мной и держитесь ближе.
Крид решительно шагнул вперёд, игнорируя упыря. Катарина и Гюго нерешительно последовали за ним, бросая опасливые взгляды на тварь, застывшую на месте. Упырь, казалось, замешкался, сбит с толку невозмутимостью Крида.
Они быстро шли по безлюдным улицам, петляя по переулкам. Уверенная походка Крида свидетельствовала о его опыте; он явно знал, куда идёт. Наконец, они достигли внушительных каменных ворот, ведущих, судя по всему, к монастырю.