Крик Новорождённых
Шрифт:
Тут Эрин сделала знак Джереду, и казначей сборщиков не смог скрыть улыбки. Лицо канцлера было каменным, а Адвокат держалась подчеркнуто нейтрально.
— Я убеждена, что Слово Божье должно исходить из уст верующих, а не располагаться на острие меча его защитников. Я прочту ваше прошение, и мое окончательное решение будет вам передано завтра к вечеру.
Канцлер покачала головой, поклонилась и развернулась, чтобы выйти из базилики в сопровождении своих приближенных. Адвокат наблюдала, как та шествует прочь, прикусив верхнюю губу. На ее лице отразилось беспокойство.
— А теперь к другим вопросам, — помолчав,
ГЛАВА 13
847-й Божественный цикл, 10-й день от рождения дуса, 14-й год истинного Восхождения
Эрин Дел Аглиос, Адвокат, высший глас и мать четырех детей, взяла Пола Джереда под руку, как только за ними закрылись двери дворца. В свои шестьдесят семь она грациозно приближалась к старости и твердой рукой управляла Конкордом, который намеревалась умиротворить, прежде чем передать бразды правления старшему сыну Роберто.
Эрин заставила высокого воина идти медленно, желая получить удовольствие от неспешной прогулки в его обществе по своим садам и дворикам, мимо колонн и статуй. Охрану, советников и нынешнего консорта она отпустила.
— Если мы пойдем еще медленнее, то и вовсе остановимся, — проворчал Джеред.
— А ты бы хотел двигаться походным маршем, чтобы уходить меня до безвременной кончины, — парировала Эрин. — Успокойся. Наслаждайся моим домом. Смотри.
Она остановила его и повела свободной рукой. Хотя сейчас похолодало, и сад потерял богатые краски позднего дня заката генастро, но даже в простом одеянии дуса, в свете сотен фонарей, изгоняющих тьму, он являл собой потрясающую картину. Фонари примостились на руках статуй, сияли сквозь стеклянные пластины, установленные у основания фонтанов, усеивали цветочные клумбы и плавно покачивались на шестах, достигавших высоты человеческого роста.
Это придавало окруженному колоннами пространству ощущение сказочности и превращало его в убежище, где можно было укрыться от шума и суеты государственных дел. День, проведенный в базилике, выматывал Эрин до предела, несмотря на всю ее любовь к дискуссиям и ту пользу, которую приносила возможность выслушать как простых граждан, так и высокопоставленных лиц.
Сегодняшний приезд Джереда стал настоящим подарком: она могла насладиться обществом и разговором умного человека и из первых рук узнать новости с дальних территорий, не искаженные местными пристрастиями. Порой Эрин казалось, что она живет в коконе. Джеред был глотком свежего воздуха.
— Это одно из моих самых любимых мест во всем Конкорде, мой Адвокат, — признался Джеред.
— Ты только послушай себя, Пол! — фыркнула Эрин. — Ну просто солдат, вымуштрованный начальником! Мы же здесь одни!
Джеред улыбнулся.
— Авторитет и уважение — это основы нашего правления, Эрин. Извини. Порой мне бывает трудно перестроиться, даже когда я среди друзей.
— А я тебе друг?
Джеред нахмурился и посмотрел на нее с высоты своего роста. Он был действительно высоким и очень внушительным мужчиной. Не столько красивым, сколько производящим впечатление. Но, будучи на целых шестнадцать дюймов выше, он буквально нависал над этой маленькой женщиной.
— Никогда в этом не сомневайся, — искренне сказал Джеред. — Ты среди тех немногих, кого я могу так называть.
Эрин почувствовала легкий укол и шумно выпустила воздух сквозь сжатые зубы.
— Это упрек?
— Ты знаешь, как я отношусь к тем, кто ежедневно окружает тебя: это то немногое, в чем я согласен с канцлером. Они не видят того, что видим мы, — только богатство, которое дает твое положение. Будь я одним из них, я бы тоже не захотел мутить воду.
Эрин дернула его за руку.
— Ты бы не побоялся. Я по-прежнему говорю, что тебе надо было согласиться стать моим консортом. Стать отцом моего ребенка.
— Я слишком высоко ценю свое мужское достоинство.
Оба громко рассмеялись.
— Ты считаешь, что позже это сказалось бы на твоей карьере? — спросила она весело.
— Мужчина в прекрасной форме, которого ты сейчас видишь, превратился бы в ленивого толстого шута, облачающегося в яркие одежды и не имеющего возможности выбраться из какого-нибудь захолустного дворца в Фаскаре. Ты сама это прекрасно знаешь. Хорошо, что никто из твоих детей никогда не увидит своих отцов.
— Я могла бы сделать тебя своим мужем. Я всегда предпочитала мужчин моложе себя.
Эрин понимала, что не следовало бы с таким удовольствием флиртовать с Джередом, но ничего не могла с собой поделать. Как это чудесно: сбросить оковы высокого положения и на секунду стать просто женщиной!
— Ты знаешь, почему никогда не сможешь этого сделать, — отозвался казначей, который не уловил ее настроения.
— Мечты никому не вредят.
— А ты бы этого хотела?
— Я выказала бы слабость, если бы ответила «да»? — парировала она.
Пропасть одиночества грозила разверзнуться.
— Жажда любви и тепла никогда не бывает слабостью. Человеку свойственно хотеть, чтобы кто-то делил с ним жизнь.
— Но мы оба выбрали пути, которые не дают нам осуществить такое желание.
— По крайней мере до тех пор, пока мы не отойдем от дел. А пока мы можем только защищать это право для всех остальных граждан Конкорда.
Эрин снова потянула его за руку.
— Такие вещи и таким голосом следует произносить в молельне. Пойдем. Здесь, конечно, красиво, но холодно, а ты пришел не для того, чтобы обмениваться со мной любезностями и объяснять, как полезно избежать кастрации. Выпей со мной вина.
Они пошли через колоннады. На ходу Эрин поглядывала вверх, на красивые ионические завитки, освещенные фонарями. Она часто гадала, кто обрабатывал эти гигантские куски камня с помощью резцов и молотков. Эрин высоко ценила мастерство и фантазию создателей великолепных колонн. А ведь они так часто воспринимались людьми как нечто само собой разумеющееся, считались простыми элементами конструкции, которые поддерживают крышу у них над головами.
Недолгий путь привел их в теплую уединенную столовую, богато обставленную, увешанную гобеленами и застеленную коврами поверх мозаичных полов, под которыми струился горячий воздух. Эрин указала Джереду на длинный кожаный диванчик с бронзовыми накладками, выложенный зелеными и золотыми перьевыми подушками. Она заняла ложе, установленное под прямым углом к Джереду, чтобы их головы были близко друг от друга. Когда служанка налила первую порцию теплого пряного вина, Эрин знаком приказала ей удалиться. Дверь закрылась.