Крик Новорождённых

Баркли Джеймс

Юран сумел на какое-то время их успокоить, но когда начались нехватки продуктов из-за того, что слишком много полей и ферм опустели, терпение иссякло. Демонстрации превратились в грабежи, и ему пришлось отправить стражу Харога на подавление беспорядков. В городе ввели военное положение. Комендантский час с сумерек до рассвета помогал свести проблемы к минимуму, но каждый день маршал-защитник видел пожары в новых местах и слышал отдаленные крики толпы.

Медленно, но неуклонно власть и порядок в Хароге расползались по швам, и даже ордену Всеведущего

не удавалось удерживать верующих от насильственных действий.

— Что я могу сделать? — вопросил Юран. — Меня угрожают сместить с поста маршала-защитника. Но мой пост требует, чтобы я выполнял свои обязанности, а не лебезил перед Адвокатом на играх, которые являются неприкрытой издевкой над каждым голодным ребенком моей страны и служат насмешкой над каждой каплей крови, пролитой невинными людьми на полях у границ с Цардом.

— Вы должны заботиться о своем народе, — тихо проговорила Меган, не знавшая, ждут ли от нее ответа. — А это именно то, что вы делаете сейчас.

— Это мало утешает, когда люди, которых я поклялся защищать, подымают руку друг на друга. Тюрьмы полны подстрекателей. Многие из них — сторонники Царда, и они украли надежду у города, как прежде украли ее у ферм. Но они не понимают, что стоит за возвращением независимости. Если мы провозгласим независимость, Атреска превратится в поле сражения, а я скорее умру, чем допущу это.

— Разрешите мне говорить прямо, маршал? — спросила Меган.

— Конечно. Любое решение лучше того хаоса, который я вижу отсюда, — вздохнул он.

Над северной частью города повисла туча дыма — там происходили очередные беспорядки. Сейчас на улицах было тихо, дневная жара лишала воли даже самых рьяных бунтовщиков. Но и это не в его пользу. Свидетели запомнят, как отряды маршала Юрана с оружием в руках подавляли мятеж в столице. Так больше продолжаться не могло.

— Пора пойти на больший риск, чтобы защитить Атреску. Сделайте то, что сделала бы Эстория. Мобилизуйте всех беженцев. Вооружите их, обучите и отправьте защищать свою страну. Дайте им цель. Тем самым вы устраните повод для бунта. Изымите деньги из собранных налогов, чтобы оплатить это. Казначей с пониманием отнесется к этой необходимости.

— Да неужели? С казначеем Джередом крайне трудно вести переговоры.

— А какая вам разница, маршал Юран? — Меган покраснела. — Прошу прощения, но если вас снимут, то обязанность собирать налоги будет лежать уже не на ваших плечах. А если цардитам удастся осуществить их намерения, результат будет тот же. Но если вам удастся исполнить задуманное, народ решительно поддержит вас, так что Конкорд не сможет заменить вас и при этом сохранить свой престиж. Вы будете героем. И ваши переговоры относительно сборов будут вестись с позиции силы.

Юран уставился на нее с изумлением. Ему показалось, будто из-за туч выглянуло солнце и согрело ему лицо. Непонятно было, решит ли это проблему с цардитами и мятежниками. Но это определенно уменьшит беспорядки в городе и давление на его жителей. И возможно, не только в городе.

Может восстановиться нормальная жизнь. И, что самое главное, он выиграет время. Драгоценное время.

— Приведи ко мне начальника городской стражи и генерала оборонного легиона. Клянусь богами славного прошлого Атрески, девочка, этот план стоит попытаться осуществить. Почему я не подумал об этом раньше?

— Иногда мы не видим того, что находится рядом с нами, — отозвалась Меган, изо всех сил стараясь не показать, насколько она обрадована.

— Спасибо, что нашла мужество высказать свои мысли. Возможно, мы еще выберемся из этой каши, и, если это произойдет, я позабочусь о том, чтобы тебя вознаградили. А теперь иди. Нам надо очень много сделать, если мы хотим спасти Атреску от всеобщей гражданской войны.

* * *

На этот раз дозорные заметили их приближение, но было ясно, что цардиты и не стремились нагрянуть неожиданно. Это был третий налет. В Броде Чаек все знали, что это означает, и приготовились. Собрание в базилике выдалось долгим и безрадостным, но в конце концов желание жить и работать в том месте, где они родились и выросли, перевесило все другие соображения.

Претор Лина Горсал вышла к тому месту, где цардиты должны были войти в город, и застыла в ожидании. Она смотрела, как они проезжают через пригородные фермы и замедляют скорость, переходя на рысь, а потом и на шаг. Цардиты их заметили, и, что важнее, они так же увидели алтарь Юни, атресской богини плодородия. Шло время жары и урожая, и Юни предстала во всем великолепии, купаясь в радости своих творений на земле.

Горсал стояла под синим небом и обжигающим солнцем, и над ее головой неподвижно висел флаг переговоров. Рядом с ней находились ее управляющие и судьи, все в одежде соластро и без оружия, хоть они и перекрыли дорогу.

Цардиты приближались, чувствуя себя настолько уверенно, что даже не обнажили сабли. Вымпелы трепетали на концах примерно пятидесяти копий отряда, численность которого приближалась к ста пятидесяти. Из-за жары они надели только легкие доспехи для верховой езды. Луки с незакрепленными тетивами были заброшены за спину. Лошади выглядели здоровыми, хотя и несколько утомленными ездой.

Предводитель цардитов спешился, когда они приблизились на двадцать ярдов. Его сопровождали шесть телохранителей. Горсал обрадовалась, что это снова он, хоть он и вышагивал так, словно являлся господином всех окрестных мест.

— Претор Горсал, — сказал цардит, чуть наклоняя голову.

— Сентор Ренсаарк, — отозвалась Лина Горсал, вспомнив его чин, равный чину центуриона.

— Вы все еще здесь, — проговорил он на эсторийском с сильным акцентом. — Это вызывает уважение. И по этому я заключаю, что ваши мольбы, обращенные к вашему маршалу, имели успех. Если, конечно, вы не желаете смерти.

— Ни то, ни другое. — Горсал указала на флаг переговоров. Ренсаарк нахмурил брови и напрягся. — Выслушайте меня, если хоть немного меня уважаете.