Крик совы перед концом сезона
Шрифт:
– Ну, до чево ж хорош, стервец, – с улыбкой ерошил Волков шерсть щенка, подносил его треугольную морду почти к усам, разглядывая карие живые глаза. – Как его зовут?
– В паспорте есть имя. Какой-то… Забыл. Родословная хорошая. Но я его назвал Пират.
Нестеренко на этот раз сначала написал Адольфу письмо о том, что взял щенка, потом – перед поездкой – созвонился через склад, рядом с которым егерь жил, и теперь они ехали на весеннюю охоту ожидаемыми гостями. Ехали на трёх машинах: электрик с учителем,
После тех журналистских посиделок, где Виктор резко одёрнул литовского коллегу за «советскую оккупацию», Волков стал читать все его материалы в газете. Про телевидение говорить нечего. Даже если б учитель не хотел, он бы всё равно слушал Савельева – тот вёл передачи вместе с его женой.
Однажды Виктор пригласил Наталью с мужем к себе домой – на московскую элитную окраину. Пока женщины готовили стол – женой Савельева оказалась приятная, круглолицая дама, с весёлым прищуром зеленоватых глаз, мужчины ходили от одной книжной полки к другой и обсуждали библиотеку хозяина.
Вдруг учитель увидел на корешке одной книги надпись: «Русская охота в русской литературе».
– Нравится читать? – показал на книгу.
– Не только. Охотиться тоже.
– Да? – удивился Волков. – Вы ездите на охоту? Или – по бутылкам, как некоторые любят…
– Перед вами, между прочим, почётный охотник. Я много писал об этом. После статьи «Право на выстрел» появились новые правила. Но как можно писать о том, чево не знаешь?
– В таком случае мы с вами, Виктор, родственные души.
– Ну? Тоже охотник?
Женщины по очереди звали своих мужей, однако те лишь отмахивались: «Сейчас, сейчас…» У Савельева оказалось три ружья. В том числе немецкий «Меркель».
За столом мужчины то и дело съезжали на тему охоты, вызывая иронию жён. Наконец, вышли на балкон покурить и тут дали волю своим познаниям. Как взять на «профиля» гуся. Какая дробь лучше для вальдшнепа. Из чего сделать «настоящий» манок на рябчика. Перешли на «ты».
– Слушай, давай-ка бросим на «вы», – сказал Савельев. – Тоже мне – английские лорды! Нормальные мужики. Считай, ровесники.
– Согласен, – подал руку Владимир.
Потом они встретились у Волковых – на дне рождения Натальи. Ей Савельевы подарили французские духи «Фиджи» – самые популярные в ту пору у советских женщин, а хозяину Виктор привёз манок на рябчика, сделанный вологодским егерем из косточки тетерева. Волков не удержался, тут же в прихожей опробовал его. Все оглянулись на тонкий свист.
– Теперь он меня будет так подзывать, – улыбнулась Наталья.
Когда Нестеренко с Волковым стали договариваться о поездке на весеннюю охоту, учитель сказал, что хочет пригласить одного знакомого журналиста.
– Што за человек? – насторожился электрик. – Некоторых писак я бы повесил на одном
– Этот – нормальный. Виктор Савельев… Может, слышал? Или читал. Он в газете… На телевидении. Свой человек.
– Савельев? – с удивлением переспросил Нестеренко. – Дак я ж его знаю! Давно, кстати, знаю. И ты, оказывается, тоже? Откуда? Ну, и чудеса! А он што, охотник?
– Ещё какой!
Теперь они на трёх машинах подъезжали к маленькой деревушке Марьино, где их ждал Адольф со своими помощниками.
Возле большой, крепкой избы увидели знакомый трактор «Беларусь» с тележкой и «уазик». Сообразили: надо сюда. Нестеренко посигналил. На высокое крыльцо из избы вышел Адольф. За ним в дверях показался немолодой мужик, похожий узким лицом на Валерку. Как оказалось, его брат.
– А-а! Вот и наши демократы! – расплылся в улыбке егерь.
– Не вали всех в одну кучу, – радостно раскинул руки Нестеренко, готовясь обнять идущего от избы Адольфа. – У нас каждой твари по паре.
Егерь обхватил Андрея, потом потискал Волкова. Всё так же улыбаясь, но уже с кислинкой, пожал руки Карабанову и Слепцову. Когда подошёл Савельев, учитель сказал Адольфу:
– А это наш новый товарищ. Виктор зовут.
– А старый где?
– В больнице Игорь Николаич. С сердцем. Жизнь довела.
– Нового-то я вроде где-то видел, – пожимая руку Савельеву, сказал егерь. – Адольф.
Журналист никак не отреагировал на имя егеря, а Волков подтвердил:
– Вполне возможно. По телевизору.
– А-а… То-то я думаю: лицо знакомое. Ну, где зверь, Андрей?
Нестеренко взял щенка из машины. От избы подошли Валерка, его брат и красноглазый Николай. Тоже поздоровались.
– Хорош! – принял щенка Адольф. – Ничё не могу сказать. А глаза, глаза… Нет, есть люди среди зверей. Глянь, как умно смотрит! Имя-то у него уже имеется?
– Конечно. Пират.
В маленьких глазках Адольфа колыхнулась грусть, но щенок лизнул ему руку, и егерь мягко улыбнулся.
В горнице большой избы-пятистенки уже была приготовлена для гостей еда. На большой сковороде ещё дышала теплом жареная картошка, в тарелках высились солёные огурцы, домашние маринованные помидоры, квашеная капуста. На двух блюдцах розовел кабаний бекон, шпигованный чесноком.
– На чём остановимся? – спросил Адольф, когда все выпили по второму разу и ещё резвей, чем после первой стопки, накинулись на еду.
– А што у нас есть? – спросил Волков, поддевая вилкой пластинку сала.
– У нас есть всё! – самодовольно заявил Валерка. Егерь строго глянул на него.
– Смотря чего тебе, Владимир, хочется. За деревней… на просеках – вальдшнеп. Этот, конечно, вечером. А для утра другое… Километров шесть отцуда – тока! Три хороших тока. Косачи ведут разговор – издаля слышно.