Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия
Шрифт:
В итоге Святослав покинул Византию и Болгарию, согласившись на контрибуцию. Формально он ушел как победитель, но только формально. При всем уважении к Святославу, нельзя не сказать: Святослав оказался не готовым воевать против лжи, коварства и предательства. Византия в лице Цимисхия оказалась той плетью, которая «перешибла обух».
Сам Святослав даже не доехал до дома. Его предательски убили по дороге в Киев. Убили бывшие союзники — печенеги.
Болгары, вставшие под знамена Святослава, были впоследствии убиты, а дома их разграблены. Царя болгар Бориса Цимисхий самолично возвел в сан магистра и сделал своим вассалом. Участь Болгарии была решена.
Наступила очередь креститься Руси. Только теперь уже по-настоящему.
Лучшей кандидатуры, чем Владимир — сын Святослава, для выполнения замыслов Византии просто не существовало: сын Святослава, но незаконный, от рабыни; князь Новгородский, но не владыка — Новгород никогда не позволял князьям бесконтрольно властвовать.
Обида и ненависть — вот что двигало поступками Владимира. Лин фон Паль, ссылаясь на летописцев, говорит о нем так:
«Он был женат, но вел жизнь совершенно непотребную, насильничая и не имея никаких моральных принципов. Он был хитер, коварен, подозрителен, развратен, лицемерен. В отличие от Ярополка Владимир умел ловчить, не гнушался подкупом и предательством. И самое важное: князь был невероятно мстителен и завистлив».
«Пропустить такого кадра» Византия просто не могла. Скорее Владимира заранее готовили к проведению крещения Руси.
Побег Владимира из Новгорода, вряд ли побег. Это спланированная поездка за наемными войсками. А победа над Ярополком — обычная липа. Летопись говорит о подлом убийстве Ярополка, но при этом пытается вину в убийстве свалить на самого же Ярополка.
Летопись убеждает нас, что Владимир в 985 году решительно направляется в поход на Болгарию:
«Слава Святослава не давала ему покоя. Так что, включив в свое воинство торков, он пошел в 985 году на болгар, но, очевидно, не так уж удачно, потому что пришлось ему срочно возвращаться в Киев. Летопись объясняет такие движения князя тем, что будто бы дядя ему сообщил, что пленники все обуты в сапоги, так что дани от них ждать нечего, лучше поискать лапотников».
Пошел на войну. Тем не менее не воевал. Вернулся. Летописцы это объясняют, вдумайтесь, сапогами и лаптями. А историки с учеными степенями на полном серьезе обсуждают вышеупомянутые лапти. Это не детский сон. Это наяву, читатель!
Нам представляется совсем простая штука. Князь поехал в Болгарию не на войну, а на переговоры. Болгария — византийская вотчина, поэтому необязательно ехать в саму Византию, чтобы встретиться с доверенными лицами. А охрана, естественно, всегда сопровождает князя и запросто сойдет за войско. Вот подлое предательство и превратилось в героический поход.
Византийская
Вот так! Все разглагольствования о «трудных поисках веры» — коту под хвост. Зря, выходит, Гумилев и компания умильно растирали сопли по щекам, описывая «веро-озабоченность» и дум высокие стремленья.
Дальше Владимир перекрыл воду, Корсунь сдалась. А Владимир тут же в Корсуни покрестился. Собственно из-за известия о водопроводных трубах (не путать с канализацией).
На наш взгляд, версия топорная, а мотив крещения — нелепый. Главное, по этой версии, совершенно отсутствует мотив крещения Руси. Ну покрестился сам, что с того?
После крещения Владимира происходит его свадьба с Анной, сестрой византийских императоров. Тут уж заинтересованность византийской стороны никак не скроешь. Императоры свою сестру пятой женой Владимиру всучили, лишь бы иметь на Русь побольше влияния (представляем, как принцесса верещала и брыкалась). А Владимиру иметь женой настоящую царевну ох как хотелось. Он ведь всю жизнь мучился от своего незаконного зачатия. А теперь его наследник будет настоящих царских кровей.
Думается, царевну Владимир выторговал, сверх всяких прошлых договоренностей.
Ярко и, как ему кажется, убедительно описывает Гумилев причины перехода киевлян в христианскую веру:
«Как всякие уважающие боги, славянские тоже требовали почитания, но не человеческих жертв. Ненависть киевлян к культу и поклонникам Перуна обострилась. Случаи человеческих жертв только подталкивали многих к крещению — ведь никому не хотелось быть принесенным в жертву, а это угрожало каждому. Жрецы, выбрав жертву, убивали ее, оставшиеся же в живых должны были ликовать».
Теперь любому становится понятно, чего это киевляне хотели побыстрее окреститься. Конечно, представьте, твою жену или сына убивают у тебя на глазах, а ты еще должен при этом веселиться. Тут хоть христианскую, хоть сатанинскую веру примешь, лишь бы поскорее. Теперь ни у кого сомнения нет: Русь крестилась в первый же день, бегом и натощак. Почему понятно любому? Потому что это естественная реакция самозащиты. Главное — умело подтасовать факты, и человек сам придет к выводу, который от него требуется.