Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия
Шрифт:
Таким образом, в 18 веке произошел первый переход брачности или изменение брачного поведения, сопровождавшееся также изменением демографических характеристик процесса. А.Г. Вишневский связывает этот переход в брачности с изменениями в регулировании рождаемости, полагая, что традиционный тип брачности соответствовал традиционному типу рождаемости и являл собой способ социального контроля над рождаемостью с целью обеспечения ее высокого уровня. Переход к европейскому типу брачности «представляет собой стихийную попытку преодолеть кризис старой системы демографического регулирования, не устраняя самой этой системы». Ограничение рождаемости происходило из-за повышения возраста вступления в брак (в среднем до 25–30 лет у женщин), что на 10 лет выше традиционных норм, а также из-за увеличения частоты окончательного безбрачия, которое
Переход к «послевоенному» типу брачности, начавшийся в 40-е годы 20-го столетия, также был тесно связан с рождаемостью. Он совпал с возникновением нового исторического типа рождаемости и, по сути, был вызван к жизни появлением этого нового типа. «В течение двух десятилетий после Второй мировой войны в большей части европейских стран произошло нечто вроде революции в брачных обычаях. Люди стали вступать в брак раньше, чем прежде, — писал Дж. Хаджнал. — Похоже, что европейский тип брачности уходит в прошлое».
Таким образом, первые два типа брачности соответствовали традиционному типу рождаемости, третий тип связан со становлением современного типа рождаемости. Институт брака перестает рассматриваться как средство регулирования рождаемости. Если послевоенный период характеризовался снижением возраста вступления в брак и повышением интенсивности брачности, то уже в начале 1970-х годов в большинстве европейских стран наметилось новое изменение в тенденциях. Качественное отличие этих изменений от первого перехода (к европейскому типу) и второго (после Второй мировой войны) заключается в том, что новый скачок не был связан с изменениями в рождаемости; тип рождаемости и тип демографического контроля остались прежними. Тем не менее брачное поведение менялось весьма заметно. Так, с начала 1970 года практически во всех европейских странах наблюдается снижение значений суммарного коэффициента первых браков, что связано с влиянием, по крайней мере, трех факторов: с уменьшением доли регистрируемых браков и откладыванием вступления в брак на более поздние возраста, нельзя также не принимать во внимание той части населения, которая вообще не вступает в брак, ни в фактический, ни в юридический. Наиболее быстрыми темпами снижение суммарного коэффициента первых браков проходило в Дании, Норвегии, Франции, Нидерландах. В 1980 году этот процесс затронул Южную Европу и постепенно распространился на все европейские страны.
Другим показателем явилось «старение» брака, т. е. сдвиг в календаре брачности на более поздние возраста и развитие фактических браков. Этот переход связан не столько с демографическими причинами, сколько с целым комплексом социальных причин. Его отличие от всех переходов состоит, во-первых, в отсутствии связи с рождаемостью, и, во-вторых, в том, что на смену единственному для каждого населения типу брачности приходит множество типов брачности.
Во-первых, представляется весьма полезной с точки зрения анализа брачности в населении, отличающемся неоднородностью, идея о существовании в нем нескольких типов брачного поведения с различными представлениями о функциях брачного союза и возможностях его прекращения. Второе положение — это тезис о взаимосвязи брака и развода. Французский социологи. Руссель утверждает, что каждой модели брака соответствует своя модель развода, что создание и распад брачных пар тесно связаны. В добрачном этапе и характере брака заложены основы разводного поведения. Переживаемый в настоящее время переход в брачности, отличающийся личностным отношением к браку и отходом от регулирующей роли брака в области рождаемости, предполагает появление в обществе множества сценариев формирования брачных союзов или жизненного цикла семьи. Причем эти тенденции не носят временного характера, а обусловлены логикой развития брачного поведения, его обособлением от рождаемости.
Одним из проявлений перехода в брачном поведении стало повышение удельного веса незарегистрированных браков и оборотной стороны этого феномена — роста числа и доли внебрачных рождений. Возможно, незарегистрированный (фактический) брак становится новым этапом жизненного цикла семьи.
Мы повторяем только то, что говорят ученые.
О новом отношении к браку у части
В зависимости от репродуктивного поведения семьи и личности вся история ускоренного в сравнении с западноевропейскими странами сокращения рождаемости в России с 1897 по 1997 г. может быть подразделена на три периода: многодетности, среднедетности и малодетности. Снижение рождаемости первоначально происходило в социальных условиях действия норм высокой рождаемости и безальтернативности семейного образа жизни как единственно социально приемлемого для всех полноценных граждан. Пребывание вне брака рассматривалось как несчастье.
В конце 19 века и в первые три декады 20 века происходило ослабление массовой потребности населения в многодетности. Частота рождений уменьшалась в связи с неполной реализацией установок на 7 и более детей до величины 5 детей — нижней границе многодетности.
В 1940 — е и в начале 1950-х гг. сформировалась новая массовая потребность в 3–4 детях, которая, в свою очередь, подверглась длительному блокированию во время Великой Отечественной войны.
В период 1955–65 — стабилизации мирной жизни — интенсивность рождаемости продолжала падать (в 1958 г. до 2,62) в связи с дальнейшим ослаблением потребности в детях.
В конце 1960-х и в начале 1970-х происходит самая тихая из всех российских революций. Складывается и широко распространяется, во всех без исключения слоях общества, потребность в двух детях.
В 1970-е и 1980-е гг. прежний спонтанный ход событий, не сталкивающийся на своем пути с каким-либо сопротивлением, начинает ослаблять и новую массовую потребность, постепенно увеличивая долю малодетных семей, а в пределах малодетности — семей с одним ребенком.
В первой половине 1990-х гг. суммарный коэффициент рождаемости претерпевает значительное снижение: 1990 г. — 1,90, 1991 г. — 1,73, 1992 г. — 1,55, 1993 г. — 1,36, 1995 г. — 1,35. Зарождение массовой потребности в одном-единственном ребенке становится все заметнее, так что первая декада 21-го столетия может стать вехой в радикальной смене движущей силы репродуктивного поведения, когда потребность в детях исчезнет навсегда, уступив место потребности в ребенке.
На стадии многодетности внесемейные ориентации еще не преобладают, но увеличивают долю семей, остающихся с не полностью реализованной потребностью в детях. На стадии среднедетности доля внесемейных ценностей растет, расширяя практику контрацепции в связи с «откладыванием» рождений и даже практику прерывания беременности. Важно знать, что на этих стадиях ценность семейного образа жизни продолжает преобладать над внесемейными ценностями. Поэтому, когда возникают социальные потрясения, связанные с революциями, войнами, репрессиями, эпидемиями, стихийными бедствиями и т. п., наблюдается крах семей и распад браков, обвал частоты рождений и прочее, но это вовсе не кризис семьи и рождаемости. После войны вновь создаются браки и родятся дети, ибо ценность семейности по-прежнему высока. Бедствия разрушают миллионы семей, но не сами ценности основы брака. Запомним, что не бедствия разрушают ценности основы брака. Нам важно это для дальнейшего понимания.
Количество умерших в России ежегодно превышает число родившихся на 900 тысяч человек (1999–2004 гг.), а численность населения, начиная с 1999 года, каждый год сокращается на 800–850 тысяч. При этом миграция утратила свою компенсаторную роль, и темпы сокращения населения России теперь всецело определяются его естественной убылью. По сути, страна уже многие годы находится в глубоком демографическом кризисе.
Однако надо понимать, что картина демографического кризиса территориально неоднородна. Ускоренное сокращение населения происходит в районах России, населенных титульными славянскими национальностями. Так, например, в Центрально-Черноземном районе численность уменьшилась с 9,5 млн чел. в 1926 г. до 7,7 млн чел. в 1989 г. А население Северного Кавказа за этот же период увеличилось почти вдвое — с 9,1 до 16,8 млн чел. Данное увеличение произошло, в основном, за счет более высокого прироста титульных наций Кавказа.