Криминальное наследство
Шрифт:
— Вы знаете, — неловко шевельнулся Алексеев, — у нас так принято, можно сказать, на всякий случай, для гарантии…
— Бросьте!.. — неожиданно резко оборвала бормотание Саввы Лариса. — Я вовсе не дурочка, хотя некоторые так и думают… Но тут и дураку ясно, что кто-то убивает всех, кто имеет отношение к деньгам Вадика! Вначале — его самого, потом Толика, а теперь… теперь что же остается думать мне? Моя очередь, да?..
По щекам Ларисы уже вовсю катились слезы, пухлые губы подрагивали.
«Вряд ли такую сцену можно сыграть, не будучи
— Успокойтесь, Лариса Сергеевна, — он осторожно дотронулся до локтя женщины, обнаружив, что та дрожит, и окончательно убедившись в подлинности ее страха. — Не паникуйте, пожалуйста, очень прошу выслушать меня.
Сурина с видимым усилием взяла себя в руки и еле заметно кивнула.
— Ваша логика понятна и, в сущности, совпадает с нашей, хотя после опроса вашей обслуги и охраны у нас не сложилось впечатления, что кто-то из них может быть причастен к случившемуся… Однако сейчас показания и алиби, а также связи всех, кто находился в ту ночь здесь, тщательно проверяются… Это, как вы понимаете, требует времени. Согласен, вам нужны гарантии безопасности… Выделить вам охрану мы возможности не имеем, но выход есть.
Лариса посмотрела на него с надеждой.
— Вы слышали о таком ЧОПе — «Глория»?
Женщина отрицательно покачала головой.
— Ну тогда вам придется поверить мне на слово: надежнее его сотрудников в Москве вы точно не найдете. Все они когда-то служили в горячих точках, причем в качестве разведчиков… если это вам о чем-то говорит…
— Ну… только по книгам… — несколько смутилась Лариса.
— Этого, я думаю, достаточно. — Турецкий ободряюще улыбнулся. — У них довольно высокие гонорары, поскольку работу свою они делают гарантированно, на самом высоком уровне… Согласны на такой вариант?
— Да! Я же сказала — деньги у меня есть, Вадик сразу после свадьбы открыл на меня счет, но я оттуда не брала ни копейки… А они могут начать прямо сегодня… сейчас?
Александр Борисович невольно улыбнулся и, достав из кармана мобильный, набрал номер Дениса Грязнова.
Пока он утрясал с ним необходимые детали, объяснял, каким образом оказавшийся как раз свободным Николай Щербаков может добраться от офиса «Глории» на Неглинной до особняка покойного Сурина наиболее коротким путем, дверь кабинета открылась, на пороге возникла Нина Степановна — няня Ларисы.
Нельзя сказать, чтобы Турецкому понравилась подобная бесцеремонность, а заодно и пристальное внимание, с которым эта пожилая женщина с тонкими, поджатыми губами и бесцветной физиономией вслушивалась в его разговор с Денисом. Однако хозяйка особняка, казалось, бестактное как минимум вторжение няни восприняла как нечто естественное. Во всяком случае, повернулась к ней лишь после того, как Александр Борисович завершил разговор и, кивнув Ларисе, сообщил, что сотрудник «Глории» будет здесь максимум через полтора часа. Сурина повернулась и
— Чего тебе, Нина? — Тон ее снова сделался усталым и безразличным.
— Можно тебя на минуту? — сухо поинтересовалась Нина Степановна, не сочтя нужным извиниться перед пусть и незваными, но гостями. Сделала это за нее Лариса, прежде чем подняться и выйти из комнаты.
Быстрее всех — в том числе и Александра Борисовича — среагировал на этот странный эпизод Олег: бесшумно, словно танцовщик из знаменитого моисеевского ансамбля, он метнулся к двери, едва хозяйка особняка прикрыла ее за собой, тут же слегка ее приоткрыл и беззастенчиво приник к образовавшейся едва заметной щелочке ухом.
Постояв так с минуту, капитан проделал все свои действия в обратном порядке и как ни в чем не бывало замер у стола как раз в тот момент, когда Лариса вернулась в комнату. Турецкий глянул на оперативника с невольным восхищением, затем пристально посмотрел на Сурину. Ему показалось, что за прошедшие несколько секунд она стала еще бледнее, но губы Ларисы Сергеевны были при этом упрямо сжаты: разговор за дверью явно не доставил ей никакого удовольствия…
— Ну что ж, Лариса Сергеевна, — произнес Александр Борисович самым нейтральным тоном, на какой был способен, — думаю, все, что мы хотели выяснить, выяснено. Разрешите откланяться?
Он поднялся с дивана и, кивнув своим спутникам, двинулся на выход. Лариса распрощалась с ними в кабинете, вниз гостей проводила хмурая, как туча, няня, ожидавшая, как выяснилось, этого момента в коридоре.
«Старая карга стояла под дверью, — понял Турецкий. — Слышала, вероятно, весь наш разговор… Интересно».
Но еще интереснее ему стало уже после того, как его «опель», на котором все трое и приехали в особняк, покинул территорию белокаменного мини-дворца.
— И что ты там подслушал? — опережая Турецкого, поинтересовался Савва.
— Да уж подслушал! — живо ответил Олег. — И, по-моему, никакая она ей не няня, а если и няня, то довольно странные у них отношения!
— А конкретно можешь?
— Могу! Конкретно она набросилась на Сурину из-за того, что та потребовала от нас охрану, словом, из-за «Глории», с такой злобой, словно Лариса Сергеевна не хозяйка, а… а рабыня какая-то! Правда, и та в долгу не осталась, обозвала ее проклятой старой ведьмой… Но главное не это.
— А что? — не вытерпел и Александр Борисович.
— Главное то, что Нина Степановна в самом конце прошипела, что непременно расскажет все какому-то Евгению…
— Ах как интересно! — вырвалось у Турецкого.
— Ага, — согласился Олег. — Сказала, что как только он позвонит, так и расскажет… Ну а Лариса в ответ: плевать, мол, я хотела и, мол, собственная жизнь ей дороже… Ну тут я назад вернулся.
— Н-да… — Александр Борисович некоторое время рулил молча, прищурившись на дорогу. Затем повернулся к сидевшему рядом следователю: — Чего молчишь, Савва Васильевич?