Криминальный симбиоз

Шляпин Александр

Уже с утра Валентин занял наблюдательный пост невдалеке от паспортного стола. Он курил, ожидая открытия. Майор Ковалев был обязан Санникову тем, что еще во время работы в УБОПе, Циклоп нахлобучил его сына с несколькими килограммами маковой соломки. Если бы отец, не вмешался бы в его судьбу, то тот давно был бы на зоне. Циклопу удалось вопреки инструкций, замылить это дело таким образом, что сын майора из преступника, превратился в потерпевшего. Валентин знал, что Ковалев ему не сможет отказать. Папка с информацией на его сынка была еще актуальна. Она

только ждала времени, чтобы стать объектом торга.

— Здравствуй Леша, — сказал Валентин, выйдя навстречу Ковалеву, когда тот вылезал из внедорожника. — Я смотрю у тебя тачка шикарная.

В какое-то мгновение, сердце начальника паспортного стола, ёкнуло. Он в одно мгновение понял, что пришел тот час расплаты, который несколько лет висел над ним, как дамоклов меч. Циклоп по натуре своей, как ему казалось, был «кредитором» судьбы его сына. Время шло и на этот кредит выданный Санниковым пять лет назад, наросли проценты, которые по всей вероятности тот вернулся, чтобы снять. Что он на этот раз надумал, Ковалев не знал, но почувствовал неладное.

— Привет Валентин, ты снова в Смоленске? — спросил он, и поздоровался. — Я слышал, тебя из органов уволили, — сказал Ковалев, протягивая руку.

Валентин поздоровался.

— Я к тебе Алексей! Не буду темнить, но мне нужен паспорт.

— Ты же знаешь, это невозможно.

— Невозможно было тогда, когда мы всем отделом твоего пацана из тюрьмы вытянули. Ты думаешь, что срок давности уже прошел?

— Ничего я не думаю, — сказал Ковалев, чувствуя, как потеют его ладони. — Я постараюсь сделать, но только в течение недели. Сейчас это просто невозможно.

— Сегодня Леша — сегодня! Никакой недели у тебя нет! За неделю меня с моим паспортом могут уже убить. Я же не от наших коллег прячусь. Я прячусь от бандюков, которые уже режут подметки на моих ботинках. Мне довелось быть свидетелем убийства. В меня уже стреляли. На вот — погляди.

Валентин снял кепку и показал рубец шрама на его голове.

— А если бы на сантиметр ниже, я бы с тобой уже бы не разговаривал. Так, что делай дело, и я отдам тебе папку с протоколами на твоего сынка, — сказал Циклоп с такой убедительностью, что Ковалев не смог ему отказать.

Для него просьба Циклопа словно тупым серпом, резанула по самому живому. Отказать он не мог, а исполнить его просьбу, было хоть и трудно, но возможно. Немного подумав, майор сказал:

— Ладно, Валентин, долг платежом красен. Я же не сука какая…

— Я Алексей, криминалом не занимаюсь — это мое кредо. Как говорил Остап Бендер: Я чту уголовный кодекс. Я простой свидетель заказного убийства. А пока у нас нет программы защиты свидетеля, я вынужден сам прятаться по укромным местам.

— Хорошо я все понял. Давай фотографии, когда он будет готов, я отзвонюсь тебе.

Ждать с моря погоды было дело не благодарным, особенно в своем городе, где каждый мент, каждый сексот знал тебя и мог опознать. Валентин не знал, в каком состоянии находится дело о смерти Сэма, но он чувствовал, что со дня на день

ловушка захлопнется. Бродить по городу или рынку Валентин не хотел. После того, как он забрал с тайника папку, он скрылся от глаз полицейских в кинотеатре «Современник». Заняв место в партере на последнем ряду, он сомкнул глаза и погрузился в легкую дремоту. Фильм его не интересовал, но уши его были настороже. Ему нужно было просто убить время до того момента, когда февральская мгла скроет его лицо и сделает его образ недоступным, для всякого рода свидетелей. Ближе к обеду, когда фильм окончился, телефон Санникова зазвонил трелью полифонии. Достав его, Валентин ответил:

— Слушаю…

— Ты где? — спросил Ковалев.

— На Колхозной площади, по базару шляюсь. — Ответил Валентин, вводя майора в заблуждение.

— Давай через пятнадцать минут встречаемся на Блонье в «Русском дворике», — сказал Ковалев. — У меня обеденный перерыв. Вот там и обменяемся папками.

Голос майора Ковалева обрадовал Валентина. Натянув шапку на глаза и кутаясь в куртку, он посеменил в сторону парка Блонье. Валентин не хотел оказаться схваченным врасплох, поэтому решил подстраховаться и занять место таким образом, чтобы видеть людей входящих в кафе. Ковалев появился один. Валентин осмотрелся по сторонам и вошел следом.

— Я здесь, — сказал он майору, обозначив свое присутствие за его спиной.

— Ты Санников в своем духе. Не надоело еще играть в шпионов? — сказал Ковалев, стоя в очереди.

— Мне драники с мясом, борщ и сто пятьдесят водки. Я займу столик, там и поговорим, — сказал Валентин и исчез в зале, заняв освободившийся столик. —.

— Ты, что совсем Валентин из ума выжил? На хрена тебе вся эта конспирация? — спросил Ковалев, расставляя тарелки с обедом.

— Я же тебе говорил, что меня хотят убить, или ты думаешь, я шучу?

— Ты, наверное, сошел с ума. На вот держи свою ксиву, — сказал майор и под столом протянул Валентину паспорт.

Валентин спрятал паспорт во внутренний карман и, достав папку, протянул ее Ковалеву.

— На, вот, держи. Кабы, не нужда, я бы давно ее сжег, а пепел бы развеял по ветру.

— Я так и сделаю. У меня на работе есть резчик для бумаг. А потом отправлю на макулатуру, — спокойно ответил Ковалев.

— Ладно, Леша, ты меня выручил. Спасибо тебе. За твое здоровье.

Валентин отпил половину водки и занюхав, послевкусие хлебом, с аппетитом навалился на борщ.

— Так ты сейчас где? — спросил Ковалев.

— Я Леша, в Питер перебрался. Хочу там счастья попытать. Может дворником каким устроюсь, а может таксистом, — сказал Валентин, пристербывая первое. — Меня уволили по здоровью а пенсию мне дали двенадцать тысяч. Попробуй прожить на такие деньги. А тут еще этот геморрой. Теперь меня и менты ищут и бандиты. А с новым паспортом я Леша, буду как неуловимый мститель.

— Что мстить будешь? — спросил майор, доедая суп.

— Кому? Киллеру? Да пошел он в задницу. Прятаться буду пока не устаканится.