Криминальный симбиоз
Шрифт:
Она вновь впилась в рот Валентина. Сонькины эстрогены растворились в атмосфере квартиры и Циклоп понял, как наполняется страстью. Он схватил ее в охапку и прямо затащил её на диван, как тащит паук свою жертву. Сонька отдалась. Пальцы Валентина скользнули по телу любимой женщины. Его руки, словно руки великого Паганини через эрогенные зоны ласкали Сонькины душевные струны, а тем временем её тело, извиваясь под ласками мужчины, наполнялось аурой любви. Как и прошлый раз Валентин был не удержим. Испытав три оргазма подряд, Сонька отдала Санникову все, что может дать любящая женщина. Развалившись на диване, Валентин прижал к груди свою подругу и тихо сказал:
— Пора нам с тобой переходить к решающей фазе, нашей операции. Я тут один документик приготовил, покажешь его своему боссу.
— Это что такое? — спросила Сонька, взяв в руку письмо.
— Официальный ответ фирмы «ZIC» на запрос по тому жетону, который тебе Меер дал. — Сказал Валентин, и протянув руку, достал фирменный бланк, где на немецком языке был написан ответ.
«Die Zurich Insurance Company benachrichtigt Vertreter G"unter Scholz, dass f.d.12768, Oberleutnant G"unter Scholz Tr"ager des Deutschen Kreuzes in Gold, luftwaffe 1919–1942 starb in den Schlachten bei Kursk. Die Verleihung postum. Die Versicherung eine Entsch"adigung Zurich Insurance Company in H"ohe von 2bil 678 tausend US-Dollar, die normalerweise mit der Versicherungspolice vom 27.03 1939, gezahlt Frau Martha Scholz 13. Mai 1974, nach der Vorstellung des Brigadegenerals Bundesluftwaffe».
Zurich Insurance Company уведомляет представителя обер-лейтенанта Гюнтера Шольц, что f.d.12768, обер-лейтенант Гюнтер Шольц носителя Немецкого Креста в золоте, немецких военно-воздушных сил 1919–1942 года погиб в боях под Курском. Награждение посмертно. Страхование компенсация Zurich Insurance Company в размере 2 мил. 678 тыс. долларов США, которые, как правило, с полис от 27.03 в 1939 году, выплачивается жена Марта Шольц 13. Май 1974 г., по представлению бригадный генерала Bundesluftwaffe.
— Что это означает, спросила Сонька, передав Валентину бланк.
— Означает это то, что фрау Марта Шольц получила страховые выплаты еще в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году…
— Это что правда? — спросила Сонька вздыхая.
— Это Соня, туфта, изготовлена, чтобы показать, что ты действительно трудишься на благо капитала Меера. Он, прочитав это письмо, должен проникнуться к тебе всей душой.
— Да нужен мне этот гомосек со своими проникновениями. — сказала Сонька, целуя Валентина в щеку. — Пусть проникается к сопливым мальчикам. А мне хочется, чтобы ты чаще проникался ко мне и проникал в меня, мой шалунишка, — сказала Сонька, прижимаясь к волосатой груди Санникова.
Валентин услышав такие теплые слова, обнял Соньку и, еще сильнее прижав к своему телу, стал ласкать ее, с каждой минутой возбуждая себя для повторного секс марафона.
Глава-24
По мере изменения политики в Украине, Зиновий почувствовал к себе более пристальное внимание со стороны российских спецслужб. Его мечта иметь свою маленькую армию могла в любую минуту завершиться. Допусти он хоть мимолетную оплошность и весь его бизнес придется свернуть и перетащить в скупую Европу. Вся ранее придуманная им схема, начала давать сбои. В этом он винил покойного Кота, который так запустил дела, что те расшевелил третьи силы. Служба охраны Меера, ни днем, ни ночью не спускали глаз со Стефании. Такая несогласованная игра следствия и службы безопасности банка Меера, забавляла Валентина, который наблюдал издалека. Они явно мешали друг другу, совсем не замечая, как сила по кличке Циклоп, давно держит эти службы в сфере своего внимания и влияния.
— У меня господин Меер есть для вас новость, — сказала Сонька, выкладывая перед банкиром письмо от швейцарцев. Тот взял, открыл конверт и прочел его от начала до конца.
— Черт бы побрал, этих швейцарцев. Первый блин комом, — сказал банкир и швырнул письмо в корзину.
— Что плохие новости, — спросила Сонька, прикидываясь простушкой.
— Да по страховке еще в семьдесят четвертом году вдова этого обер-лейтенанта получила страховые выплаты почти три миллиона долларов. Черт! Черт! Ну ничего мы пробьем эту стену! — сказал Меер. Он сунул руку в карман и, вытащив коробочку духов Шанель Љ5, поставил на стол перед Сонькой. Спасибо вам госпожа Винтовская! Мне кажется, пришло время раскрыть наши карты. Я приглашаю
— Я пожалуй должна согласиться, — вопросительно посмотрела Сонька на Меера.
— Я приглашаю вас, как работодатель. Ваше присутствие госпожа Стефания, желательно. Я должен объявить коллективу о смене стратегической политики нашего банка и компании «Измайловский вернисаж».
Зиновию, хотелось глядя ей в глаза последний раз раскрыть перед Сонькой свои крапленые карты. Особой злости, на эту милую проказницу, он не испытывал. Ему банально хотелось знать, кто тот режиссёр или сценарист, который так четко прописал Сонькину роль. По мнению Зиновия, за Сонькой стоял какой-то таинственный незнакомец. Он по данным отдела безопасности банка был явно наделен извращенным умом, и какой-то невиданной звериной хваткой. Зиновий понял, что ссорится с обаятельной госпожой Стефанией ей не с руки. Ему хотелось вместо идиота Кота, иметь в своем арсенале незаурядную личность который мог бы настроить службу охраны на нужную волну и постоянную готовность.
Санников умышленно засветив свою тень, рассчитывал на интерес, который проявит банкир к его личности. Изучив методы действия и работы службы безопасности банка, Валентин, закинув наживку, «поймал» нарушителей своего спокойствия, дав подойти к себе на расстояние выстрела. Меер был противником сильным с разветвленной сетью информаторов, и купленных полицейских, имеющих допуска, к базе данных МВД. Меер мог в одно мгновение вычислить Циклопа и замуровать его в бетонную плиту, но не сделал этого. Банкир чувствовал, что Санников будет нужен в его беспокойном хозяйстве и его не следовало светить.
Телефонный звонок отвлек Валентина от очередной комбинации, которую он разрабатывал в своей голове. Сонька сообщила, что в пятницу вечером ее пригласили в загородный дом на уикенд.
Валентин, лежа диване, глядел в потолок, рисуя на нем мысленные образы дальнейших действий. После приезда Меера из Франции, он как-то сразу сел на измену построив невидимый виртуальный забор. Возможно, доклад службы безопасности повлиял на его отношения к ней, а возможно, что Сонька сама допустила какой-то косяк, отчитавшись за месяц полуторной прибавкой. Как Санников не крутил, а в его голову почему-то плохие мысли не лезли, и это было хорошим знаком. Разведка банкира ничего про него не знала, кроме места жительства, которое он, засветив, тут же сменил на другую квартиру, чтобы ввести Мееровских филеров в эдакий конфуз перед боссом.
Теперь Валентину предстояло аналитически продумать все её поведение в гостях у банкира. Сонька, должна была напустить тень на плетень, чтобы уже сегодня отбить у босса, всякое желание лезть ей в душу. За время скитаний, Валентин довольно быстро обосновался в столице и обзавелся новыми довольно интересными связями. Для себя он уяснил одно, что просить милости в этом жестоком мире это удел людей слабых и безвольных. К таковым Циклоп себя причислять не имел желания, он шел к своей цели твердой и уверенной поступью. Он предполагал, что рано или поздно менты раскопают его причастность к нескольким убийствам, поэтому он поставил себе задачей чаще менять окраску подобно хамелеону. На первых порах, его прикрывал новый паспорт, который он себе состряпал в Смоленске, но рано или поздно, этот документ мог вполне сыграть с ним коварную шутку, и тогда его свобода, была под конкретной угрозой. Он как бывший мент, понимал, что вряд ли ему придется отсидеть наказание, в ментовской спец. зоне на Нижнем Тагиле. Бывшие коллеги из чувства мести постараются упрятать его в самую «черную зону». В таких местах, как правило, администрация колонии, плясала под дудку «коронованных воров», а значит его присутствие в таком месте, сопряжена не только с изменением сексуальной ориентации, но и с самой жизнью. Валентин, не мог допустить этого, поэтому ему приходилось играть — играть со своей судьбой, балансируя на острие опасной бритвы. Сейчас он лежал в новой квартире и всматривался в бетонный давно не беленый потолок. В его голове прокручивались варианты дальнейших ходов, и он совсем не ощущал, что уже в ближайшее время вся его жизнь коренным образом изменится.